Верификация и валидация

Андрей Карпов

12 Янв 2010

Термины верификация и валидация связаны с проверкой качества программного обеспечения. Мы используем эти термины в своих статьях и докладах.

Неоднократно мы слышали различные комментарии и рассуждения, следует ли относить статический анализ исходного кода программ к верификации и валидации и в чем различие этих понятий. В целом складывается такое впечатление, что каждый вкладывает в эти термины свои понятия, а это приводит к взаимному недопониманию.

Мы решили разобраться с терминологией, чтобы придерживаться наиболее правильного толкования этих понятий. В ходе исследования, мы нашли работу В.В. Кулямина «Методы верификации программного обеспечения» [1]. В ней дается развернутое описание этих терминов, и мы приняли решение в дальнейшем опираться на определения, данные в этой работе. Приведем некоторые выдержки их этой работы, относящиеся к верификации и валидации.

Верификация и валидация являются видами деятельности, направленными на контроль качества программного обеспечения и обнаружение ошибок в нем. Имея общую цель, они отличаются источниками проверяемых в их ходе свойств, правил и ограничений, нарушение которых считается ошибкой.

Для дальнейшего изложения нам необходимо ввести термин «артефакт жизненного цикла ПО». Артефактами жизненного цикла ПО называются различные информационные сущности, документы и модели, создаваемые или используемые в ходе разработки и сопровождения ПО. Так, артефактами являются техническое задание, описание архитектуры, модель предметной области на каком-либо графическом языке, исходный код, пользовательская документация и т.д. Различные модели, используемые отдельными разработчиками при создании и анализе ПО, но не зафиксированные в виде доступных другим людям документов, не могут считаться артефактами.

Верификация проверяет соответствие одних создаваемых в ходе разработки и сопровождения ПО артефактов другим, ранее созданным или используемым в качестве исходных данных, а также соответствие этих артефактов и процессов их разработки правилам и стандартам. В частности, верификация проверяет соответствие между нормами стандартов, описанием требований (техническим заданием) к ПО, проектными решениями, исходным кодом, пользовательской документацией и функционированием самого ПО.

Кроме того, проверяется, что требования, проектные решения, документация и код оформлены в соответствии с нормами и стандартами, принятыми в данной стране, отрасли и организации при разработке ПО, а также — что при их создании выполнялись все указанные в стандартах операции, в нужной последовательности. Обнаруживаемые при верификации ошибки и дефекты являются расхождениями или противоречиями между несколькими из перечисленных документов, между документами и реальной работой программы, между нормами стандартов и реальным процессами разработки и сопровождения ПО. При этом принятие решения о том, какой именно документ подлежит исправлению (может быть, и оба) является отдельной задачей.

Валидация проверяет соответствие любых создаваемых или используемых в ходе разработки и сопровождения ПО артефактов нуждам и потребностям пользователей и заказчиков этого ПО, с учетом законов предметной области и ограничений контекста использования ПО. Эти нужды и потребности чаще всего не зафиксированы документально — при фиксации они превращаются в описание требований, один из артефактов процесса разработки ПО. Поэтому валидация является менее формализованной деятельностью, чем верификация. Она всегда проводится с участием представителей заказчиков, пользователей, бизнес-аналитиков или экспертов в предметной области — тех, чье мнение можно считать достаточно хорошим выражением реальных нужд и потребностей пользователей, заказчиков и других заинтересованных лиц. Методы ее выполнения часто используют специфические техники выявления знаний и действительных потребностей участников.

Различие между верификацией и валидацией проиллюстрировано на рисунке 1.

Рисунок 1 — Соотношение верификации и валидации

Приведенные определения получены некоторым расширением определений из стандарта IEEE 1012 на процессы верификации и валидации [2]. В стандартном словаре терминов программной инженерии IEEE 610.12 1990 года [3] определение верификации по смыслу примерно то же, а определение валидации несколько другое — там говорится, что валидация должна проверять соответствие полученного в результате разработки ПО исходным требованиям к нему. В этом случае валидация являлась бы частным случаем верификации, что нигде в литературе по программной инженерии не отмечается, поэтому, а также потому, что оно поправлено в IEEE 1012 2004 года, это определение следует считать неточным. Частое использование фразы B. Boehm’а [4]:

Верификация отвечает на вопрос «Делаем ли мы продукт правильно?», а валидация- на вопрос «Делаем ли мы правильный продукт?»

также добавляет путаницы, поскольку афористичность этого высказывания, к сожалению, сочетается с двусмысленностью. Однако многочисленные труды его автора позволяют считать, что он подразумевал под верификацией и валидацией примерно те же понятия, которые определены выше. Указанные разночтения можно проследить и в содержании стандартов программной инженерии. Так, стандарт ISO 12207 [5] считает тестирование разновидностью валидации, но не верификации, что, по-видимому, является следствием использования неточного определения из стандартного словаря [3].

В заключении хочется заметить, что, согласно приведенным определениям, статический анализ исходного кода программ соответствует верификации программного обеспечения, как проверка соответствия программного кода различным стандартам кодирования.

Статический анализ проверяет соответствие результатов этапа конструирования программной системы требованиям и ограничениям, сформулированным ранее.

Библиографический список

• IEEE 1012-2004 Standard for Software Verification and Validation. IEEE, 2005.
• IEEE 610.12-1990 Standard Glossary of Software Engineering Terminology, Corrected Edition. IEEE, February 1991.
• B. W. Boehm. Software Engineering; R&D Trends and Defense Needs. In R. Wegner, ed. Research. Directions in Software Technology. Cambridge, MA:MIT Press, 1979.
• ISO/IEC 12207 Systems and software engineering — Software life cycle processes. Geneva, Switzerland: ISO, 2008.

Принцип верификации и проблема демаркации

Сущность демаркации и верификации

Определение 1

Демаркация – это определение границ эмпирических и теоретических наук, науки и философии, научного и вненаучного знания.

Проблема демаркации науки и ненауки – один из острых вопросов философии ХХ века, поднимавшийся в позитивизме, неопозитивизме и постпозитивизме. Данная проблема сформировалась в 20-30х годах ХХ века в кругах логических позитивистов, участников «Венского кружка», к которым относят Шлиба, Карнапа, Рейхенбаха, Гемпеля, Франка и др. Вдохновителями кружка были Рассел и Витгенштейн , а основал данный кружок – О. Конт. В качестве предмета исследования позитивизм рассматривает науку, а логические позитивисты занимались логическим анализом языка и науки.

Определение 2

Верификация – это одно из понятий методологии науки, которым характеризуется возможность установить истину научных утверждений после их эмпирической проверки.

Основной принцип верификации заключается в том, что любое предложение считается научным, только если оно может быть верифицировано, то есть, есть возможность установить его истинность формально, благодаря наблюдению.

Замечание 1

Если предположение не может быть верифицировано, то оно не считается научным.

Иными словами, верификация – это проверка, проверяемость, способ подтвердить определенными доказательствами какие-либо теоретические положения, алгоритмы, программы и процедуры через их сопоставление с эталонными образцами, алгоритмами или программами.

Принцип верификации выдвинул так называемый Венский кружок.

Карл Поппер – австрийский и британский философ и социолог, иногда он принимал участие в работе Венского кружка, но при этом не соглашался с основными идеями неопозитивизма – редукционистской трактовкой теоретических знаний, верификацией, отрицательным отношением к роли идей философии в научном становлении.

По мнению Поппера, одной из центральных идей философии науки является идея определения критерия демаркации науки и не науки, в качестве которого Поппером был предложен принцип фальсифицируемости в качестве принципиальной опровержимости любой научной теории. У научных теорий всегда есть собственный предмет и границы, поэтому они должны быть принципиально фальсифицируемыми.

К научным теориям относят не только системы знаний, которым могут быть найдены потенциальные фальсификаторы, то есть положения, противоречащие теориям положения, истинность которых может быть установлена экспериментальным путем. Наука занимается изучением реального мира, стремясь к получению истинного описания мира. Путь к такому знания пролегает через выдвижение гипотез, построение теорий, их нахождение и опровержение, движение к новым теориям. Прогресс науки заключается в последовательности сменяющих друг друга теорий через их опровержение и постановку новых проблем. Иными словами, процесс развития научного знания Поппер рассматривал в качестве одного из проявлений исторической эволюции, проводя параллель биологической эволюции и роста научного знания.

Еще одна отличительная черта концепции роста научного знания Поппера – антииндуктивизм. Он резко критиковал познавательную значимость индукции и считал методом развития научного знания метод выдвижения новых гипотез. По Попперу, любое научное знание гипотетическое, предположительного характера, и оно подвержено ошибкам. Этот тезис о принципиальной погрешимости знаний назвали фаллибилизмом.

Поппер в конце 1960х годов выдвинул оригинальную теорию трех миров:

• физический – физические сущности;
• ментальный – духовные состояния человека, сознательного и бессознательного;
• объективное знание – научные теории и проблемы, объяснительные мифы и произведения искусства, нередуцируемые друг другу.

Порождение новых идей, гипотез и теорий – это результат взаимодействия между всеми мирами.

Критика концепции Поппера

Концепция роста знания, которую предложил Поппер, описывала процесс происхождения новой теории феноменологически, но не структурно. Методологические требования, которые он сформулировал, не всегда были согласованы с реальной историей науки. Обнаружение эмпирических фактов, которые противоречат выводам теории, в соответствии со взглядами Поппера, — это ее фальсификация, а фальсифицированную теорию следует отброшена. Но, основываясь на истории науки, теория не отбрасывается, особенно если эта теория – фундаментальная. Устойчивость фундаментальных теорий относительно отдельных фактов-фальсификаторов, учел и развил в своей концепции исследовательских программ И. Лакатос.

Методологическую концепцию Поппера назвали фальсификационизмом, основной принцип которой – принцип фальсифицируемости:

• логические соображения, верификация научных утверждений, их обоснование посредством эмпирических данных, ни одно общее предложение не может быть обосновано частными предложениями, которые могут только опровергать его;
• асимметрия подтверждения и опровержения общих предложений и критика индукции в качестве метода обоснования знания привели Поппера к фальсификационализму;
• отвергается существование критерия истины – критерия, позволяющего выделить истину из всей совокупности убеждений человека;
• непротиворечивость и подтверждаемость эмпирическими данными не могут выступать как критерий истины, любая фантазия может быть представлена в непротиворечивом виде, а ложные убеждения часто подтверждаются;
• единственное, на что способен человек – это обнаружить ложь во взглядах человека и отбросить ее, чем приблизиться к истине;
• научное познание и философия науки базируются на двух фундаментальных идеях: идее о то, что наука может найти и продемонстрировать истину, и идею о том, что наука освобождает человека от заблуждений и предрассудков. Поппер отбрасывал первую из них. Однако вторая идея все же обеспечит прочную гносеологическую основу его методологической концепции.

Принципы верификации и фальсификации | Блог одного учёного

Верификация – (от лат. verificatio — доказательст-во, подтвер¬ждение) – понятие, используемое в логике и методологии науч¬ного познания для обозначения процесса установления истинно¬сти научных утвер-ждений посредством их эмпирической проверки.

Проверка заключается в соотнесении утверждения с реальным по¬ложением дел с помощью наблюдения, измерения или экспери¬мента.

Различают непосредственную и косвенную вери-фикацию. При непосредственной В. эмпирической проверке подвергается само ут¬верждение, говорящее о фактах действительности или эксперимен¬тальных данных.

Однако далеко не каждое утверждение может быть непосредственно соотнесено с фактами, ибо боль-шая часть науч¬ных утверждений относится к идеаль-ным, или абстракт¬ным, объектам. Такие утверждения верифицируются косвенным путем. Из данного утвер-ждения мы выводим следствие, относя¬щееся к таким объектам, которые можно наблюдать или изме¬рять. Это следствие верифицируется непосредственно.

В. след¬ствия рассматривается как косвенная ве-рификация того утверждения, из которого данное следствие было получено. Напр., пусть нам нуж¬но ве-рифицировать утверждение «Температура в комнате равна 20°С». Его нельзя верифицировать непосредст-венно, ибо нет в реальности объектов, которым соот-ветствуют термины «темпера¬тура» и «20°С». Из дан-ного утверждения мы можем вывести след¬ствие, гово-рящее о том, что если в комнату внести термометр, то столбик ртути остановится у отметки «20».

Мы приносим термо¬метр и непосредственным на-блюдением верифицируем утвержде¬ние «Столбик ртути находится у отметки “20”». Это служит кос¬венной В. первоначального утверждения. Верифицируемость, т. е. эмпирическая проверяемость, научных утвержде-ний и теорий считается одним из важных признаков на¬учности. Утверждения и теории, которые в принципе не могут быть верифицированы, как правило, не счи-таются научными.

ФАЛЬСИФИКАЦИЯ (от лат. falsus – ложный и facio – делаю) – методологическая процедура, позволяющая установить ложность гипотезы или теории в соответ-ствии с правилом modus tollens классической логики. Понятие «фальсификация» следует отличать от прин-ципа фальсифицируемости, который был предложен Поппером в качестве критерия демаркации науки от метафизики, как альтернатива принципу верифици-руемости, принятому в неопозитивизме. Изолирован-ные эмпирические гипотезы, как правило, могут быть подвергнуты непосредственной Ф. и отклонены на ос-новании соответствующих экспериментальных дан-ных, а также из-за их несовместимости с фундамен-тальными научными теориями. В то же время абст-рактные гипотезы и их системы, образующие научные теории, непосредственно нефальсифицируемы. Дело в том, что эмпирическая проверка теоретических сис-тем знания всегда предполагает введение дополни-тельных моделей и гипотез, а также разработку теоре-тических моделей экспериментальных установок и т.п. Возникающие в процессе проверки несовпадения тео-ретических предсказаний с результатами эксперимен-тов в принципе могут быть разрешены путем внесения соответствующих корректировок в отдельные фраг-менты испытываемой теоретической системы.

Поэтому для окончательной Ф. теории необходима альтернативная теория: лишь она, а не сами по себе результаты экспериментов в состоянии фальсифици-ровать испытываемую теорию. Таким образом, только в том случае, когда имеется новая теория, действи-тельно обеспечивающая прогресс в познании, методо-логически оправдан отказ от предшествующей науч-ной теории.

Итак:

Ученый старается, чтобы научные концепции удовлетворяли принципу проверяемости (прин-ципу верификации) или хотя бы принципу опро-вержимости (принципу фальсификации).

Принцип верификации утверждает: научно осмысленными являются только проверяемые утверждения .

Ученые самым тщательным образом прове-ряют открытия друг друга, а также свои собст-венные открытия. Этим они отличаются от лю-дей, чуждых науке.

Различить то, что проверяется, и то, что в принципе невозможно проверить, помогает “круг Карнапа” (его обычно рассматривают в курсе философии в связи с темой “Неопозитивизм”). Не верифицируется (научно не осмысленно) ут-верждение: «Наташа любит Петю ». Верифици-руется (научно осмысленно) утверждение: «На-таша говорит, что любит Петю» или «Наташа го-ворит, что она – царевна лягушка».

Принцип фальсификации не признаёт науч-ным такое утверждение, которое подтверждается любыми другими утверждениями (порою даже взаимоисключающими), и не может быть даже в принципе опровергнуто. Существуют люди, для которых любое утверждение есть очередное до-казательство того, что именно они были правы. Сообщишь такому что-нибудь, он в ответ: “А я что говорил!” Скажешь ему что-нибудь прямо противоположное, а он снова: “Вот видишь, я был прав!”

Сформулировав принцип фальсификации, Поппер следующим образом дополнил принцип верификации:

а) Научно осмысленна такая концепция, кото-рая удовлетворяет опытным фактам и для ко-торой существуют воображаемые факты, спо-собные при их обнаружении ее опровергнуть. Подобная концепция истинна.

б) Научно осмысленна такая концепция, кото-рая опровергается фактами и для которой су-ществуют воображаемые факты, способные при их обнаружении ее подтвердить. Подобная кон-цепция ложна.

Если сформулированы условия хотя бы кос-венной проверки, то утверждаемый тезис стано-вится более надежным знанием.

Если невозможно (или очень трудно) найти доказательства, постарайтесь убедиться, что по крайней мере не существует опровержений (своеобразная «презумпция невиновности»).

Скажем, мы не можем проверить какое-то ут-верждение. Тогда попытаемся убедиться, что ут-верждения, противоположные ему, не подтвер-ждаются. Подобным своеобразным способом “от противного” проверяла свои чувства одна легко-мысленная особа: “Милый! Я встречаюсь с дру-гими мужчинами, чтобы еще больше убедиться, что по-настоящему люблю только тебя…”

Более строгая аналогия с тем, о чем мы гово-рим, существует в логике. Это так называемое апагогическое доказательство (от греч. apagogos – отводящий). Вывод об истинности не-кого утверждения делается косвенным путем, а именно опровергается противоречащее ему ут-верждение.

Разрабатывая принцип фальсификации, Поп-пер стремился осуществить более эффективную демаркацию между научными и ненаучными знаниями.

По словам академика Мигдала, профессиона-лы в отличие от дилетантов постоянно стремятся опровергнуть самих себя…

Ту же мысль высказывал Луи Пастер: истин-ный исследователь – это тот, кто пытается «раз-рушить» свое собственное открытие, упорно проверяя его на прочность.

Итак, в науке большое значение придается достоверности фактов, их репрезентативности, а также логической обоснованности создаваемых на их основе гипотез и теорий.

В то же время научные представления вклю-чают элементы веры. Но это особая вера, не уводящая в трансцендентный, потусторонний мир. Ее примером могут служить «принимаемые на веру» аксиомы, исходные принципы.

И.С. Шкловский в ставшей научным бестсел-лером книге «Вселенная, жизнь, разум» ввел плодотворный принцип, названный «презумпци-ей естественности». Согласно ему, всякое откры-тое явление считается автоматически естествен-ным, если не будет совершенно надежно доказа-но обратное.

В рамках науки тесно взаимосвязаны ориен-тации на то, чтобы верить, доверять и перепро-верять.

Чаще всего, ученые верят лишь в то, что мож-но перепроверить. Не всё можно перепроверить самому. Кто-то перепроверяет, а кто-то доверяет тому, кто перепроверял. В наибольшей мере до-веряют авторитетным профессиональным экс-пертам.

Зачастую «то, что априорно* для личности, апостериорно для рода»

Рубрики: Философия | Дата публикации: 30.06.2010

Нужна курсовая или дипломная?

Неопозитивизм и принцип верификации — Блог Викиум

Основной позитивизма стало явление поиска истинного знания. Цель, которую преследовали ученые позитивной философии – познание мира с помощью научного подхода. На сегодняшний день последователи философов позитивизма продвинулись гораздо дальше своих предшественников. Принцип верификации, появившийся в связи с активным участием нового поколения исследователей в области философии, смог завоевать особую популярность.

Как возник логический позитивизм: этапы формирования

Неопозитивизм является последующей научной формой позитивизма, которая обладает своими знаниями и методикой. Суть появления неопозитивизма заключается в совершенствовании знаний касательно научного мышления, когда новоиспеченное поколение в области философии вносило свои коррективы и аргументы.

Конт пытался систематизировать знания для формирования точной науки. Неопозитивизм же, в свою очередь, характеризуется анализом языка и того, какую роль играют высказывания.

Готфрид Лейбниц был первым, обратившим внимание на важность языка. Однако его заметки не нашли откликов у других философов и были переосмыслены спустя долгое время. Лишь в 1920 году началось активное изучение языка. В конечном итоге неопозитивизм смог просуществовать около 50 лет, он имел 2 течения:

• логический эмпиризм, который заключался в изучении языка науки;
• лингвистическую теологию, изучавшую природную речь во всех ее проявлениях.

Основную суть, которую нес неопозитивизм – объяснение важности языка в познании окружающего мира.

Основные принципы данного течения

К главным принципам неопозитивизма относятся:

• отделение научного знания от ненаучного;
• концепция конвенционализма;
• принцип верификации.

Помимо вышеперечисленных принципов, сторонники неопозитивизма пришли к выводу, что данная наука стала не такой категоричной, как ранее, под влиянием социологических и гуманитарных наук. Таким образом, важной частью вновь стало исследование теоретической части, которая раньше не бралась во внимание. В связи с этим теоретический уровень полностью зависит от эмпирического.

Вторым фактором, который повлиял на зарождение неопозитивизма является научная теория, которая использовалась для исследования явлений. Неопозитивизм заключался в анализе научных суждений, а не в поиске истинных знаний. Развить аналитическое мышление, изучить основы логики и научиться мыслить как Шерлок, поможет курс Викиум «Мышление Шерлока».

Что из себя представляет верификация

Все время, что существовал позитивизм, его основной задачей было приобретение достоверных познаний. При этом каждое течение отличалось друг от друга своим видением проблем и путем их решения. Так, например, философ Конт считал, что за всеми объектами и явлениями необходимо наблюдать и систематизировать их. Современное же поколение придерживалось мнения о том, что не все знания, полученные таким путем, являются истинными.

Представители раннего неопозитивизма старались максимально улучшить предмет получения знаний, создав новый принцип, который обрел название верификация. В логическом позитивизме можно было определить лишь 3 вида суждений, среди которых:

• метафизические суждения, которые применялись в вероисповедании, а также в жизни, но не имеют ничего общего с наукой;
• определенные суждения, в которых невозможно найти смысл;
• научное знание, которое можно было сопоставить с реальными фактами.

Почему философское течение потерпело крах

Само по себе крушение принципа верификации можно легко объяснить. Многие философы пришли к выводу, что добиться недвузначности языка науки не получится по той причине, что мышление не может существовать без каких-либо метафор.

Кроме того, такое направление, как логический позитивизм начал отходить на второй план у современных философов, а на его место пришла лингвистическая философия.

Тем не менее, остается загадкой, почему неопозитивизм не смог прижиться даже после того, как Витгенштейн поменял направление исследований. Есть мнение, что этому послужили 3 основных причины:

• первой причиной стал отказ от объяснений, когда все сложное начали упрощать до невозможного;
• второй причиной стала невозможность использовать логическую семантику в гуманитарных и естественных науках;
• третьей причиной стало активное развитие гуманитарных наук, а также отвержение фундаментальных принципов исследователями.

Несмотря на то, что неопозитивизму так и не удалось прижиться, данное направление оставило след в области философии, давая исследователям возможность для изучения данного явления.

Принципы верификации информационных моделей и алгоритмов Текст научной статьи по специальности «Компьютерные и информационные науки»

УДК 004.2, 004.9

ПРИНЦИПЫ ВЕРИФИКАЦИИ ИНФОРМАЦИОННЫХ МОДЕЛЕЙ И АЛГОРИТМОВ

Павел Юрьевич Елсуков, канд. техн. наук, ст. науч. сотр., e-mail: [email protected], Институт систем энергетики им. Л. А. Мелентьева Сибирского отделения Российской академии наук (ИСЭМ СО РАН),

http://isem.irk.ru

Статья раскрывает содержание принципов верификации информационных моделей. Вводится понятие верификации модели. Вводится понятие алгоритма реализации. Показано, что верификация программного обеспечения является основой для верификации информационных моделей. Показано, что алгоритм реализации информационной верифицированной модели обладает большей надежностью в сравнении с обычным алгоритмом. Статья показывает априрорные и апостерироные принципы верификации информационных моделей. Показано различие между алгоритмом и алгоритмом реализации.

Ключевые слова: информационные модели; верификация; алгоритм; алгоритмреализа-ции; темпоральная логика.

Введение DOI: 10. 21777/2500-2112-2017-2-81-86

В последнее время широкое применение находят информационные модели и алгоритмы их реализации. При этом возрастает сложность разрабатываемых информационных моделей [1, 2]. Практические задачи требуют все более сложных моделей, а технологии их проектирования не могут обеспечить требуемое качество и надежность [3, 4]. Информационные модели и алгоритмы на их основе могут длительное время сохранять и накапливать ошибки, проявляющиеся после длительной эксплуатации. Это усугубляется как реакция на сложную комбинацию многочисленных факторов, в частности непредсказуемости информационных ситуаций [5, 6] и сложного взаимодействия совокупности процессов. Возникает необходимость верификации информационных моделей подобно верификации программного обеспечения [7, 8]. Особенность этой технологии в том, что верификация информационных моделей в одних случаях является и верификацией алгоритма реализации, в других случаях требуется дополнительная верификация алгоритма, связанная с верификацией модели. Информационные модели часто строятся на проектируемые информационные системы. Поэтому верификация таких информационных моделей обеспечивает верификацию информационных систем. Информационные системы управления часто строятся из взаимодействующих модулей [9]. Ошибки возникают не только в модулях, но и в их взаимодействии. Эти ошибки могут быть критическими. Устранение подобных ошибок требует верификации модели системы и самой модели как реализации. Таким образом, верификация информационных моделей частично решает задачи алгоритма реализации или задачи верификации информационной системы, реализованной с использованием такой модели. Это делает актуальным исследование верификации информационных моделей.

Анализ подходов к верификации

Верификация информационной конструкции (модели, программы, информационной системы) — логическое доказательство того, что данная информационная конструкция удовлетворяет формально определенным требованиям [10]. Термин информационная конструкция [11, 12] — обобщающее понятие объектов информационного поля.

Многие информационные модели переходят из одного состояния в другое. Такие модели называют трансформационными. Состояние может быть формализовано как

вектор значений характеристик состояния. Одна из проблем информационных конструкций моделей в том, что они развиваются и меняются во времени.

Обычная логика относится к стационарным состояниям. Поэтому нельзя верифицировать модели, изменяющиеся с течением времени, так как обычная классическая логика не отражает временных зависимостей. Ограниченность классической логики для выражения свойств динамики (процессов, развивающихся во времени) в том, что высказывания статичны, неизменны во времени; коммутативные статические выражения — не коммутативны во времени. Это исключает применение классической логики для проверки динамических моделей и систем. Для исследования динамических процессов и систем применяют темпоральные логики [13], которые своими корнями уходят в модальные логики [14]. Темпоральные логики используют выражения, истинность которых зависит от временных характеристик: временных интервалов и временных последовательностей.

На рис. 1 показаны принципы действия логических темпоральных операторов. На рис. 1 приведены следующие операторы:

G — «всегда», Gq — q всегда будет в будущем;

R — «истинно (выполнено) до тех пор, пока не появится утв. 1»;

Q — «истинно после»;

U — «когда-нибудь наступит R, а до него все время будет Q»;

Between Q and R — «истинно между Q и R»;

After Q until R — «истинно после Q до R».

С помощью таких информационных конструкций можно моделировать изменение ситуаций и событий. Темпоральные логики делятся на линейные темпоральные логики (LTL) и ветвящиеся темпоральные логики (CTL) [15].

Формула LTL — это атомарное утверждение (атомарный предикат), или формулы, связанные логическими операторами, или формулы, связанные темпоральными операторами U, X. Модальных операторов прошлого в LTL нет. Атомарные предикаты — базисные свойства процесса в состояниях. Производные темпоральные формулы в состояниях — это свойства вычисления в будущем, динамика процесса. Последовательность в темпоральной логике можно толковать как бесконечную последовательность состояний дискретной системы, а отношение достижимости — как дискретные переходы системы.

В последнее время совер-

Global

Before R

Aßer О

Between О and R

After О Until R

и 11- ПНР

ШШШ в —. ….

R

О О R

шен качественный прорыв в области верификации. Разработан метод model checking (проверка модели), основанный на формальных моделях [3, 4, 16, 17]. Метод model checking включает следующие этапы, которые могут быть положены в основу верификации ИС: построение формальной модели системы; построение формального информационного языка требований; выполнение процедуры

State/Event Sequence

Рис. 1. Принципы логических темпоральных операторов

проверки формальной модели с использованием языка требований.

На рис. 2 приведены две схемы model checking: базовая рекурсивная и развернутая. Темпоральные логики применяют кванторы пути: A — «выполнено для всех путей» по аналогии с квантором общности; E — «для некоторого пути», по аналогии с квантором существования. S2 ведет в тупик — ненормальное функционирование. Процесс верификации означает

поиск тупиковых ситуации и их устранение.

Одной из проблем верификации, особенно для сложных моделеИ и систем [18], является большое число проверок и вычислений. Верификация информационной модели не

самоцель, а средство повышения ее надежности и качественной работы алгоритма или системы которую она моделирует. Это определяет принцип верификации информационной модели не только на основе темпоральной логики, но и на основе системного подхода [19, 20]. При этом фрагменты верификации можно проводить на стадии проектирования информационной модели и на стадии реализации информационной модели в алгоритм или систему. Это повышает надежность результата реа-

Рис. 2. Схемы проверки

лизации информационной модели. По архитектуре и проектированию информационные конструкции и информационные модели можно поделить на более устойчивые и менее устойчивые. Более устойчивые — это модели, которые сохраняют состояние устойчивости и работоспособность при широком диапазоне внешних воздействий. Их структура, как правило, логически выверенная и они не имеют «зацикливаний» и паразитных связей.

Для создания таких информационных моделей применяют специальные методы проектирования, а для алгоритмов — методы структурного проектирования. К числу методов верификации надежных моделей относится Model Driven Development [21]. В процессе проектирования эти модели включают: спецификацию свойств, разработку модели ИС, разработку тестов, верификацию модели, имитационное моделирование, окончательное формирование проекта. Такая ИС является верифицированной уже на стадии проекта, в отличие от других, которые начинают верифицировать в процессе эксплуатации или после реализации.

Еще один подход к верификации основан на использовании бинарных решающих диаграмм (Binary Decision Diagrams — BBD) [22]. Он применим только тогда, когда на основе декомпозиции ИС можно использовать булевы функции. Использование BDD в алгоритмах верификации позволило увеличить сложность верифицируемых систем (число состояний структуры Крипке) в миллиарды миллиардов раз — с 106 до 10300.

Еще один подход к верификации основан на применении принципа композицио-нальности и рекурсивности. Он заключается в выводе о глобальном поведении информационной модели и алгоритма реализации, полагаясь на локальные свойства ее составляющих. Эта идея заимствована из теории фракталов [23]. Термин «фрактал» употребляется не только в математике. Фракталом может называться предмет, обладающий, по крайней мере, одним из указанных ниже свойств:

• обладает нетривиальной, меняющейся структурой на всех масштабах. В этом отличие фрактала от регулярных фигур (таких, как окружность, эллипс, график гладкой функции): если рассмотреть небольшой фрагмент регулярной фигуры в очень крупном масштабе, то он будет похож на фрагмент прямой;

• для фрактала увеличение масштаба не ведет к упрощению структуры, то есть на всех шкалах можно увидеть одинаково сложную картину;

• фрактал является приближенно самоподобным;

• фрактал обладает рекурсивной структурой, которая содержит повторяющиеся компоненты;

• фрактал обладает дробной метрической размерностью или метрической размерностью, превосходящей топологическую.

1 —

г

Рис. 3. Компонентная рекурсивная структура

Многие объекты в природе обладают свойствами фрактала, например: побережья, облака, кроны деревьев, снежинки, кровеносная система, интегральные схемы.

Фрактальный подход применим не ко всем моделям и алгоритмам, а только к тем, которые имеют повторяющуюся структуру и обладают одним из свойств фрактала. Суть фрактального подхода в области верификации состоит в повышении устойчивости информационной модели или алгоритма реализации, логики структуры и исключении неизвестных и математически не описываемых элементов структуры. Многие рекурсивные структуры, построенные на интегральных схемах, являются фрактальными. На рис. 3 показана такая рекурсивная структура.

Рекурсивная структура состоит из повторяющихся модулей (рис. 3а). Принцип компонентной верификации модели такой системы заключается в том, что вместо верификации всей системы (рис. 3а) верифицируют отдельный повторяющийся компонент с моделированием всевозможных межкомпоненетных связей (рис. 3Ь). Эта методика заимствована из САПР, где надежность проверяют на отдельных сложных узлах в первую очередь. Кстати, именно методы САПР служат основой для конструирования интегральных схем, что подчеркивает общность и рекурсивность моделей, схем и систем в этой области.

Обычный метод спецификации требований вытекает из технического задания, написанного на естественном языке. Для информационных систем используют два вида спецификаций: 2-спецификация; В-спецификация.

Еще один принцип верификации строится на модели «от обратного». Воспользуемся топологией состояний. Тупиковую вершину обозначим в (рис. 4) и закрасим ее черным цветом. В формализме темпоральной логики такая модель имеет описание

М,8с |= БО в. (1)

Здесь Е — квантор «для некоторого пути», О — оператор темпоральной логики «всегда». Выражение (1) интерпретируется так: для некоторого пути рано или поздно

Принцип верификации «от обратного» основан на поиске тупиковых состояний, а не проверке всех или только допустимых.

Дискуссия

Проведенный анализ дает основание ввести понятие алгоритма реализации. Это

новое понятие в теории вычислений. Алгоритм реализации обладает свойствами наследования от модели, реализацией которой он является. Наследование распространяется и на верифицируемость. При построении обычного алгоритма строится простая (базисная) логическая структура, которая затем усложняется и модифицируется. Усложненная структура затем подвергается анализу и верификации «с нуля». В отличие от этого алгоритма, алгоритм реализации уже верифицированный на основе верификации модели. В случае рекурсивной или фрактальной структуры верифицируемость такого алгоритма высокая, как и надежность. Соответственно, если на основе верифицированной информационной модели строится информационная система, то она уже по определению будет более надежной, так как частично верифицирована еще до построения и реализации.

Верификация информационных моделей и алгоритмов подразделяется на априорную и апостериорную. Верификация обычных алгоритмов всегда апостериорная. Верификация алгоритмов реализации включает априорную и апостериорную составляю-

Рис. 4. Модель состояний с одной тупиковой вершиной

щие. При этом чем более верифицирована информационная модель или чем более надежный способ ее построения, тем более верифицируем алгоритм реализации и меньше требуется апостериорной верификации.

Заключение

Верификация информационных моделей повышает надежность алгоритма реализации и устойчивость его работы. Современная верификация информационных моделей во многом опирается на опыт верификации программного обеспечения [10]. Принципиально процесс верификации информационной модели включает два пути. Первый путь включает поиск всех возможных состояний и последующее доказательство правильности модели во всех состояниях. Этот путь включает доказательство того, что эти состояния попадают в область истинности. Второй путь включает поиск тупиковых ситуаций и их устранение. Этот путь включает поиск областей неистинности и доказательство того, что все состояния модели не попадают в область истинности. Первый путь может быть не ограничен. Второй путь всегда ограничен. Это определяет его предпочтительность при анализе. Применение верификации методом Model checking дает инструментарий, с помощью которого можно проверять корректность сложных информационных моделей. Нельзя рекомендовать один путь верификации для всех информационных моделей. В зависимости от типа моделей тот или иной метод дает наибольший эффект.

Литература

1. Болбаков Р. Г. Анализ сложности информационных конструкций // Перспективы науки и образования. 2016. № 5. С. 11-14.

2. TsvetkovV. Ya. Complexity Index // European Journal of Technology and Design. 2013. Vol. 1. Iss. 1. Р. 64-69.

3. McMillan K. L. Symbolic model checking. An approach to the state explosion problem: thesis of degree of Doctor of Philosophy in Computer Science. — Carnegie Mellon Universitat, 1992. 214 p.

4. McMillan K. L. Using unfoldings to avoid the state explosion problem in the verification of asynchronous circuits // Computer Aided Verification. — Berlin, Heidelberg: Springer, 1993. Р. 164177.

5. Tsvetkov V. Ya. Information Situation and Information Position as a Management Tool // European researcher. Series A. 2012. Vol. 36. Iss. 12-1. Р. 2166-2170.

6. Tsvetkov V. Yа. Dichotomic Assessment of Information Situations and Information Superiority // European researcher. Series A. 2014. Vol. 86. Iss. 11-1. P. 1901-1909.

7. Гуров В. С., Шалыто А. А., Яминов Б. Р. Технология верификации автоматных моделей программ без их трансляции во входной язык верификатора. — Таганрог: НИИ МВС ЮФ, 2007.

8. Вельдер С. Э., Шалыто А. А. Верификация автоматных моделей методом редуцированного графа переходов // Научно-технический вестник информационных технологий, механики и оптики. 2009. № 6 (64). С. 66-77.

9. Wand Y., Weber R. On the deep structure of information systems // Information Systems Journal. 1995. Vol. 5. Iss. 3. P. 203-223.

10. Синицын С. В., Налютин Н. Ю. Верификация программного обеспечения. — М.: БИНОМ, 2008. 368 c.

11. Tsvetkov V. Ya. Information Constructions // European Journal of Technology and Design. 2014. Vol. 5. Iss. 3. Р. 147-152.

12. Дешко И. П. Информационное конструирование: монография. — М.: МАКС Пресс, 2016. 64 с.

13. Clarke E. M., Grumberg O. Avoiding the state explosion problem in temporal logic model checking // Proceedings of the sixth annual ACM Symposium on Principles of distributed computing. -ACM, 1987. Р. 294-303.

14. Chellas B. F. Modal logic: an introduction. — Cambridge: Cambridge University Press, 1980. 316 p.

15. Цветков В. Я. Применение темпоральной логики для обновления информационных конструкций // Славянский форум. 2015. № 1 (7). С. 286-292.

16. Кларк Э., Грамберг О., Пелед Д. Верификация моделей программ: Model checking —

М.: МЦНМО, 2002.

17. Карпов Ю. Г. Model Checking. Верификация параллельных и распределенных программных систем. — СПб.: БХВ-Петербург, 2010.

18. Железняков В. А. Уровни сложности информационных систем // Славянский форум. 2015. № 3 (9). С. 97-104.

19. Монахов С. В., Савиных В. П., Цветков В. Я. Методология анализа и проектирования сложных информационных систем. — М.: Просвещение, 2005. 264 с.

20. Tsvetkov V. Ya. Dichotomous Systemic Analysis // Life Science Journal. 2014. Vol. 11. Iss. 6. Р. 586-590.

21. Pastor O. et al. Model-driven development // Informatik-Spektrum. 2008. Vol. 31. Iss. 5. P.394-407.

22. Akers S. B. Binary decision diagrams // IEEE Transactions on Computers. 1978. Vol. 100. Iss. 6. P. 509-516.

23. Мандельброт Б. Фрактальная геометрия природы. — М.: Институт компьютерных исследований, 2002.

Principles of verification of information models and algorithms

Pavel Yur’evich Elsukov, Federal State Institution of Science Institute of Energy Systems. LA Me-lentyeva Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences (ESI SB RAS), Irkutsk, Russia

The article discloses the content of the principles of verification of information models. The article introduces the concept of model verification. The concept of an implementation algorithm is introduced. for verification of information models. The article shows that the algorithm for implementing the information verified model has greater reliability in comparison with the conventional algorithm. The article shows the a priori and a posteriori principles of verification of information models. The article describes the difference between the algorithm and the implementation algorithm.

Keywords: Information models, verification, algorithm, implementation algorithm, temporal logic.

УДК 528.2/.5 528.8 528.02

СЕТЕЦЕНТРИЧЕСКОЕ УПРАВЛЕНИЕ И КИБЕРФИЗИЧЕСКИЕ СИСТЕМЫ

Станислав Алексеевич Кудж, профессор, д-р техн. наук,

e-mail:

ректор Московского технологического университета (МИРЭА), Виктор Яковлевич Цветков, профессор, д-р техн. наук, e-mail: [email protected] Московский технологический университет (МИРЭА) https://www.mirea.ru

Статья описывает киберфизические системы и киберфизическое управление. Описана связь киберфизического управления с сетецентрическим управлением. Описана эволюция технических систем, которая привела к появлению киберфизических систем. Описаны технологии иерархического и матричного управления как прототипы киберфизического управления. Раскрыто содержание принципов киберфизического управления. Вводится и раскрывается понятие гармонизирующего информационного потока. Раскрывается содержание интеллектуального узла. Раскрывается технология киберфизического управления.

Ключевые слова: управление; интеллектуальное управление; распределенные системы; интеллектуальный узел; гармонизирующий информационный поток; субсидиарное управление; сетецентрическое управление; киберфизическое управление.

ПРИНЦИП ВЕРИФИКАЦИИ — это… Что такое ПРИНЦИП ВЕРИФИКАЦИИ?

ПРИНЦИП ВЕРИФИКАЦИИ

(verification principle) — критерий науки, предложенный логическими позитивистами (см. Позитивизм), согласно которому суждение должно «поддаваться проверке», чтобы быть принятым в качестве «научного». Проблемы с понятием верификации (например, никогда нельзя высказывать с достоверностью универсальные суждения типа «все лебеди белые», ибо никогда невозможно знать будущие случаи) привели некоторых теоретиков (особенно Поппера) к выводу о его замене концепцией «фальсифицируемости», так как один противоположный факт (например, «черный лебедь») будет фальсифицировать универсальность суждения (см. Фальсификация и фальсификационизм). Поскольку логические позитивисты также предложили в качестве критерия «значимость», принцип верификации  критикуется и за свой крайне неясный статус, за так называемый «парадокс» позитивизма, ибо сам не поддается проверке.

Большой толковый социологический словарь.— М.: АСТ, Вече. Дэвид Джери, Джулия Джери. 1999.

• ПРИНУЖДЕНИЕ
• ПРИНЦИП И ТАК ДАЛЕЕ

Смотреть что такое «ПРИНЦИП ВЕРИФИКАЦИИ» в других словарях:

• ВЕРИФИЦИРУЕМОСТИ ПРИНЦИП — ( вери фикация , от лат. verus – истинный и facio – делаю) – принцип, выдвинутый логич. позитивизмом в качестве критерия научной осмысленности высказываний. В. п. был сформулирован Шликом во Всеобщей теории познания (1918), а затем Витгенштейном… …   Философская энциклопедия

• Границы науки — Проблема демаркации (лат. demarcatio разграничение) проблема поиска критерия, по которому можно было бы отделить теории, являющеся научными с точки зрения эмпирической науки, от ненаучных предположений и утверждений, метафизики, и формальных наук …   Википедия

• Проблема демаркации (философия науки) — Проблема демаркации (лат. demarcatio разграничение) проблема поиска критерия, по которому можно было бы отделить теории, являющиеся научными с точки зрения эмпирической науки, от ненаучных предположений и утверждений, метафизики, и… …   Википедия

• Демаркация науки — Проблема демаркации (лат. demarcatio разграничение) проблема поиска критерия, по которому можно было бы отделить теории, являющеся научными с точки зрения эмпирической науки, от ненаучных предположений и утверждений, метафизики, и формальных наук …   Википедия

• Научность — Проблема демаркации (лат. demarcatio разграничение) проблема поиска критерия, по которому можно было бы отделить теории, являющеся научными с точки зрения эмпирической науки, от ненаучных предположений и утверждений, метафизики, и формальных наук …   Википедия

• Проблема демаркации — (лат. demarcatio  разграничение)  проблема поиска критерия, по которому можно было бы отделить теории, являющиеся научными с точки зрения эмпирической науки, от ненаучных предположений и утверждений, метафизики, и формальных наук… …   Википедия

• ПОППЕР КАРЛ — (1902 1994) – английский философ австрийского происхождения, историк науки, социолог, преподавал в Лондонском университете, основатель школы «критического рационализма», автор работы «Логика и рост научного  знания»  (1934).  Выступил  с… …   Философия науки и техники: тематический словарь

• Поппер Карл — Жизнь и сочинения     Карл Раймунд Поппер родился в Вене в 1902 г. Философию, математику и физику он изучал вместе с физиками Виртингером и Фуртвенглером и математиком Гансом Ганом. Работая в службе помощи подросткам при клинике Альфреда Адлера,… …   Западная философия от истоков до наших дней

• Философия науки — Имеется викиучебник по теме «Философия науки» Философия науки  раздел философии, изучающий понятие, границы и …   Википедия

• АЙЕР — (Ауег) Алфред Джулс (1910 1989) британский философ и логик, представитель логического неопозитивизма. Получил образование в Итоне и Крайст Чёрч колледже Оксфордского университета. Окончив обучение в 1932, А. отправился в Вену, где познакомился с… …   История Философии: Энциклопедия

Рамсей, Айер и дефляционизм

Любая научная дисциплина знает не так много молодых гениев, которые смогли уже в юности обогатить область своих исследований множеством интересных идей. Этот тезис в особенности верен в случае философии. Любовь к мудрости часто ассоциируется с почтенным возрастом и наличием некоторых отличительных внешних признаков, например, таких как борода. Платон, чья борода даже стала философским термином [Куайн 2003a, 7], рекомендовал приступать к изучению философии на последней стадии длительного образовательного процесса, предварительно освоив прочие области знания. Если окинуть широким взглядом пантеон выдающихся философов, то с этим мыслителем будет сложно не согласиться: по приблизительным подсчетам средний возраст философа, который бы числился в штате основного университетского курса и уже создал свой magnum opus, составляет около сорока лет.

На этом фоне герои представленной статьи выглядят невероятно молодыми мыслителями. Фрэнк Рамсей, которого без преувеличения можно назвать настоящим гением, несвоевременно ушел из жизни в 26 лет, успев вписать свое имя в историю философии, логики, математики и экономики. Альфред Айер опубликовал свою первую и впоследствии свою самую влиятельную работу «Язык, истина и логика» в 1936 году, когда ему было всего 25 лет.

Кроме раннего начала философской активности, двух рассматриваемых персонажей объединяет также и то, что их имена зачастую встречаются рядом в обзорных работах по различным концепциям истины [Kirkham 1992, 317], [Stoljar, Damnjanovic 2014]. Принято считать, что оба они придерживались дефляционистской концепции истины, более того, что они были ее основателями. На сегодняшний день дефляционизм, как, наверное, практически любая философская теория, имеет множество вариаций и ответвлений. Общим же тезисом для всякого дефляционизма будет отрицание того, что истина имеет какую-либо скрытую природу и вообще представляет собой некое содержательное свойство: предикат «истинно», с точки зрения дефляционистов, является не более чем удобным для некоторых наших целей лингвистическим инструментом. Таким образом, последователям дефляционизма удается значительно понизить ставки вокруг волнующего вопроса о том, что есть истина.

Однако придерживались ли Рамсей и Айер данной позиции? Существуют сильные доводы в пользу того, что авторитетные исследования ошибались насчет связки Рамсей-Айер-дефляционизм. Причем историки философии виноваты в этой ошибке лишь частично, главными же виновниками сложившегося недопонимания являются сами Рамсей, Айер и дефляционисты. Чтобы разобраться в этой слегка странной описываемой ситуации, постараемся последовательно реконструировать и сравнить концепции истины рассматриваемых философов.

Основные интерпретационные трудности связаны со взглядами Рамсея, который затрагивал проблему истины в статье 1927 года «Факты и пропозиции». Будет уместным привести знаменитую цитату из данной работы: «…нет особой проблемы истины, но есть просто лингвистическая путаница. […] “Истинно, что Цезарь был убит” означает не более чем, что Цезарь был убит, а “Ложно, что Цезарь был убит” означает не более чем, что Цезарь не был убит. Они суть фразы, которые мы иногда используем для выразительности или, по соображениям стилистики, или с тем, чтобы указать позицию, занимаемую высказыванием в нашем доказательстве» [Рамсей 2003, 104]. Казалось бы, перед нами явный дефляционизм, ведь по аналогичной схеме («p истинно» эквивалентно «р») можно избавиться от термина «истина» и в других случаях. Для более сложного высказывания, например, обобщения типа «Дмитрий Владимирович всегда прав» Рамсей предлагает следующую интерпретацию: «для всех p, если Дмитрий Владимирович утверждает p, то p» [Рамсей 2003, 104].

Успешное применение данной схемы может создать иллюзию того, что проблема истины полностью решена, однако это очевидно не так. Подход Рамсея позволяет элиминировать лишь термин «истина», а не сам вопрос о том, что делает какое-либо утверждение истинным. Для того чтобы лучше представить два различных аспекта исследования истины, назовем первый из них, который будет заниматься истиной как логическим термином и пытаться точно определить способы и задачи его употребления, лингвистическим; второй же, который, в свою очередь, будет уделять внимание исследованию природы истины, следует назвать метафизическим. Смешение двух выделенных областей часто считается ошибкой дефляционизма [Devitt 2001]. Многие современные дефляционисты отказываются от проблематизации метафизического аспекта после на их взгляд успешного логического анализа термина «истина», причем зачастую они оставляют свой отказ без должного пояснения. Таким образом, они считают, что можно построить полноценную концепцию истины, прибегая лишь к лингвистическим методам.

Мы не будем вдаваться в дискуссии по поводу продуктивности такого подхода, но скажем лишь, что Рамсей очевидным образом не принадлежит к числу такого рода дефляционистов, поскольку он не останавливается на лингвистическом аспекте, а делает шаг вперед, ставя вопрос о природе выражения «он утверждает, что p». На данном этапе исследования основной задачей становится анализ самого феномена утверждения, или суждения, то есть анализ второго члена схемы: «p истинно» эквивалентно «p». «Если мы анализируем суждение, то решаем проблему истины» — пишет Рамсей через один абзац после цитируемого выше «манифеста дефляционизма» [Рамсей 2003, 105]. Проводя анализ суждения, Рамсей выделяет в нем ментальные факторы и объективные факторы, а сам факт суждения, по мнению философа, выражается в наличии некоторого отношения между этими двумя факторами. Выявление того, чем именно является это отношение, и будет являться ключевым вопросом при построении концепции истины.

Стоит отметить, что в литературе, являющейся не обзорной, а специально посвященной исследованию взглядов Рамсея на истину, имеется консенсус насчет того, что дефляционистская интерпретация Рамсея не соответствует действительности. Основным аргументом в пользу данной позиции является то, что Рамсей признает наличие уже упомянутых объективных факторов при анализе суждения. Следовательно, полноценный анализ суждения, который для Рамсея решает проблему истины, не может проводиться лишь формальными методами. Объяснение конкретного суждения будет всегда требовать знания неких экстралингвистичестических параметров. При этом негативный консенсус не мешает различным исследователям по-разному интерпретировать наследие философа. Так, Рамсея могут считать чистым корреспондентистом [Field 2001, 489], а могут усматривать в его взглядах эволюцию по направлению к прагматизму [Misak 2016, 166–183]. Причем каждый находит в подтверждение своей версии удобные фрагменты из опубликованных статей и рукописей Рамсея, в которых он сам признается в симпатии к определенной концепции. К сожалению, наиболее вероятным объяснением наличия различных интерпретаций является то, что Рамсей в связи с ранним уходом из жизни просто не успел окончательно сформулировать и разъяснить свои взгляды на рассматриваемый вопрос.

Как уже упоминалось ранее, Рамсея в массовом философском сознании ошибочно считают основателем дефляционизма. Формированию такого мнения во многом поспособствовал Альфред Айер, чьи взгляды на истину изложены в книге «Язык, истина и логика» (далее — LTL). Данную работу можно охарактеризовать как полемический памфлет, в котором автор обвиняет практически всю предыдущую философскую традицию в пустословии и производстве бессмыслицы. На тот момент Айер был совсем не одинок в своих взглядах, многим философам того времени казалось, что они совершают настоящий переворот в своей области. У Айера блестяще получилось синтезировать и популярно изложить взгляды британских отцов-основателей аналитической философии (Айер был большим поклонником Рассела и учеником Гилберта Райла), а также взгляды членов Венского кружка, чьи заседания Айер посещал во время своих университетских каникул. Под влиянием венцев главным врагом в LTL была объявлена метафизика, которая определялась исключительно в негативном ключе: например, как нечто бессмысленное, но претендующее на описание реальности. Во главу угла были поставлены естественные науки, а математика, потенциально содержащая подозрительные сущности, была признана набором тавтологий. В этой ситуации философии оставалось выполнять лишь скромную роль логического анализа языка, все «взрослые» проблемы отныне решались за ее пределами. Благодаря доступному стилю и юношескому задору, за который Айеру пришлось оправдываться в предисловии ко второму изданию LTL, книга приобрела невероятную популярность, и даже стала использоваться в качестве вводного учебника по философии в англоязычном мире. Однако жертвой такого подхода к написанию работы стала точность аргументации и внимание к некоторым, на первый взгляд, незначительным деталям. Одной из таких деталей стала прямая ссылка на Рамсея при изложении бесспорно дефляционистской концепции истины.

Заведомо антиметафизический настрой Айера не мог допустить излишней туманности в таком вопросе, как определение истины. Проблему требовалось решить разом и просто, но долгое время было неясно, как это возможно сделать. Один из ведущих членов Венского кружка Отто Нейрат даже включил термин «истина» в свой отчасти шуточный, отчасти серьезный список запрещенных слов [Neurath 1940, 132–133]. Айеру же удалось (или ему казалось, что удалось) найти ключ к проблеме истины, более того, этот ключ подходил к разгадке многих других философских проблем. Этим универсальным ключом или, скорее, отмычкой стал принцип верификации. Не вдаваясь в подробности, скажем, что данный принцип в его самой примитивной формулировке гласит, что предложение является осмысленным, если оно может быть определенным образом верифицировано, то есть проверено на опыте. Таким образом, у Айера получилось избавиться от метафизики, признав ее псевдовысказывания неверифицируемыми. Важно уточнить, что логические позитивисты принимали уже ставшее классическим деление языка на два типа высказываний: те, которые сообщают какую-то новую информацию (синтетические), и те, которые являются тавтологиями (аналитические). Принцип верификации определяет осмысленность лишь первой группы высказываний, осмысленность же аналитических высказываний устанавливается с помощью лингвистических правил, которые определяют объемы понятий и способы их употребления.

Теперь мы можем вернуться ко взглядам Айера на проблему истины. Айер заимствует у Рамсея способ устранения термина «истина», после чего делает вывод о том, что истина не является реальным свойством или реальным отношением. Далее Айер заявляет, что целью теории истины является не объяснение того, что есть истина (поскольку такого свойства просто не существует), а объяснение того, что делает то или иное высказывание истинным или ложным. Более точно основной вопрос теории истины будет звучать следующим образом: «в отношении любого высказывания p, каковы условия, при которых p, и при которых не-p?». Другими словами, это вопрос о том, каким образом обосновываются наши высказывания. Как уже было сказано, Айер принимает деление всех высказываний языка на две группы, каждая из которых будет иметь свои особенности обоснования. Аналитические высказывания обосновываются лишь в силу своей формы, поскольку они являются тавтологиями и не сообщают новой информации о мире. В свою очередь, синтетические высказывания не могут быть абсолютно достоверными и являются только временными гипотезами, которые могут иметь лишь ту или иную степень вероятности. Обеспечивает эту вероятность, как и осмысленность, принцип верификации. Таким образом, Айер является дефляционистом, хотя и не совсем обычным, поскольку он не делает шаг вперед после анализа нашего словоупотребления аналогично Рамсею, а отступает в сторону, под крыло верификационизма.

Однако как верификационизм сочетается с дефляционизмом и уберегает Айера от метафизических претензий? Принято считать, что теории истины, которые опираются на верификационизм, ведут к антиреализму [1.]. Это происходит, поскольку в данных теориях истина рассматривается как нечто зависящее от нашей возможности осуществить проверку. Если же какое-либо высказывание не может быть в принципе верифицировано, то оно просто не будет иметь истинностной оценки. Например, истинностной оценки лишаются заведомо неверифицируемые высказывания вида: «количество всех когда-либо живущих муравьев равно 89035388412 особей» (заметим, что, с точки зрения корреспондентиста, у подобных высказываний истинностная оценка есть). Следовательно, истина становится зависимой от нашего знания о ней. Однако Айер вряд ли бы согласился с данным тезисом, более того, нам точно известно, что Айер не был антиреалистом, поскольку он, хотя и с оговорками, но признавал независимое существование внешних объектов, исходя из прагматических соображений. У Айера получилось застраховать верификационизм от антиреалистических следствий благодаря явному дефляционизму, ведь для Айера нет никакой особой проблемы истины, как нет и такого свойства: «быть истинным». Странное высказывание о количестве когда-либо живущих на этом свете муравьев было бы интерпретировано Айером не как истинное, ложное или лишенное какой-либо истинностной оценки, а как крайне маловероятное, поскольку понятие вероятности является на порядок более гибким.

Впрочем, маловероятно, что Айер намеренно поддерживал дефляционизм, чтобы развести верификационизм и антиреализм. Одной из главных задач LTL было причинение максимального урона метафизике при минимальных жертвах со стороны здравого смысла. При данном подходе признание какой-либо философской проблемы надуманной и бессмысленной является одним из самых распространенных приемов. Айер просто не мог упустить возможности исключить истину из перечня многовековых философских головоломок. В свою очередь, реализм относительного существования внешнего мира прекрасно согласовывался с обыденными человеческими интуициями, что подталкивало Айера к принятию данной позиции. Стоит отдельно отметить, что все рассматриваемые выше темы: дефляционизм, верификационизм и антиреализм возникают у Айера независимо друг от друга, при этом им все же удается существовать вместе без значительных противоречий. С сегодняшней перспективы позиция Айера кажется несколько необычной, поскольку во второй половине XX века окончательно закрепилась связка верификационизм-антиреализм, а дефляционизм и вовсе научился обходиться без принципа верификации.

К сожалению или к счастью, большой антиметафизический проект логического позитивизма потерпел сокрушительное поражение в начале второй половины XX века. Дихотомия «аналитическое/синтетическое» была подорвана [Куайн 2003b] и больше не могла считаться незыблемой, а принцип верификации так и не был приемлемо сформулирован, несмотря на многочисленные попытки его сторонников. Айер признал формальную ошибочность своих ранних взглядов, хотя и сохранил приверженность «духу логического позитивизма» [2.]. Современный дефляционизм же больше не заигрывает с верификационизмом и теорией Рамсея, но продолжает вызывать вокруг себя много дискуссий.

Примечания:

[1.] Антиреализм — метафизическая позиция, которая ставит под вопрос независимое от субъекта существование внешнего мира.

[2.] См., например, его интервью 1976 года URL: https://www.youtube.com/watch?v=S6_Vy-Uzwzc 34:00 (дата обращения: 20.08.2019).

Библиография

1. Devitt 2001 — Devitt M. The Metaphysics of Truth // Michael P. Lynch (ed.). The Nature of Truth. Cambridge: MIT Press, 2001. P. 584–592

2. Field 2001 — Field H. Correspondence Truth, Disquotational Truth, and Deflationism // Michael P. Lynch (ed.). The Nature of Truth. Cambridge: MIT Press, 2001. P. 483–504.

3. Kirkham 1992 — Kirkham R. Theories of Truth: A Critical Introduction. Cambridge, MA: MIT Press, 1992.

4. Misak 2016 — Misak C. Cambridge Pragmatism: From Peirce and James to Ramsey and Wittgenstein. New York: Oxford University Press, 2016.

5. Neurath 1940 — Neurath O. Universal Jargon and Terminology // Proceedings of the Aristotelian Society. 1940. № 41 (1). P. 127–148.

6. Stoljar, Damnjanovic 2014 — Stoljar D., Damnjanovic N. The Deflationary Theory of Truth. The Stanford Encyclopedia of Philosophy (Fall 2014 Edition), Edward N. Zalta (ed.) URL: https://plato.stanford.edu/archives/fall2014/entries/truth-deflationary.

7. Айер 2010 — Айер А. Язык, истина и логика. М.: «Канон+», 2010.

8. Куайн 2003a — Куайн У. О том, что есть // С точки зрения логики. 9 логико-философских очерков. Томск: изд-во Том. ун-та, 2003. С. 7–24.

9. Куайн 2003b — Куайн У. Две догмы эмпиризма // С точки зрения логики. 9 логико-философских очерков. Томск: изд-во Том. ун-та, 2003. С. 24–49.

10. Рамсей 2003 — Рамсей Ф. Факты и пропозиции // Философские работы. Томск: изд-во Том. ун-та, 2003. С. 101–115.

Верификационизм — по отраслям / доктрине

Введение | История верификационизма

Верификационизм (также известный как критерий проверяемости значения или принцип проверки ) — это доктрина, согласно которой предложение является только когнитивно значимым , если оно может быть окончательно и окончательно определено как , истинное или ложное (т.е. поддающийся проверке или поддающийся проверке ). Среди верификаторов ведутся горячие споры о том, должно ли это быть возможным на практике или просто в принципе .

Верификационизм часто используется, чтобы исключить как бессмысленный большую часть традиционных дебатов в областях философии религии, метафизики и этики, потому что многие философские дебаты ведутся по поводу истинности непроверяемых предложений . Это концепция , лежащая в основе большей части доктрины логического позитивизма, и является важной идеей в эпистемологии, философии науки и философии языка.

Проблема с верификационизмом, по мнению некоторых, состоит в том, что некоторые утверждения являются универсальными в том смысле, что они заявляют о , возможно, бесконечном множестве объектов.Поскольку невозможно проверить, что утверждение верно для каждого из бесконечного числа объектов, кажется, что проверка невозможна .

Чтобы противостоять этому, Карл Поппер (1902-1994) предложил концепцию фальсификационизма , согласно которой, если нет случаев , в которых универсальное утверждение является ложным, то гипотеза принимается как , условно истинная . AJ Ayer ответил на обвинение в непроверяемости , заявив, что, хотя почти любое утверждение (за исключением тавтологии ) не поддается проверке в сильном смысле , существует слабый смысл проверяемости, в котором утверждение проверяемо, если это возможных для опыта, чтобы сделать это вероятным .

Эмпиризм, восходящий к Джону Локку в 17 веке , можно рассматривать как сторонника верификации. Основной принцип эмпиризма состоит в том, что опыта — наш единственный источник знаний, а верификационизм можно рассматривать просто как следствие этого принципа. Эмпирики, такие как Дэвид Хьюм , отвергли философских позиций о существовании Бога, души или даже «я», поскольку он не смог указать на (прочитать, проверить) впечатление, из которого возникла идея о вещи , производное .Хотя первые эмпирики не обсуждали напрямую значение предложений , их общая позиция все еще была , согласованной с верификационизмом.

Позитивизм Огюста Конта был , основанный в основном на концепции верификационизма, а логический позитивизм, который он породил в начале 20-го века был во многом основан на верификационизме. Прагматизм не преследовал цель исключить Метафизику, Религию или Этику с принципом проверки таким же образом, как это делал логический позитивизм, но он все же использовал концепцию в попытке предоставить стандарт для проведения хорошая и полезная философия.

Карл Поппер (1902-1994) утверждал, что гипотеза, предположение или теория являются научными только в том случае, если они опровергаются (т. Е. Их можно показать ложными с помощью наблюдения или физического эксперимента ), а не проверяемых, приводит к концепции Фальсификационизм . Однако он утверждал, что его требование фальсифицируемости означало не теорию значения , а скорее методологическую норму для наук.

Некоторые утверждают, что аргумент Витгенштейна о частном языке 1953 года является разновидностью верификационизма, хотя по этому поводу есть несколько возражений . Аргумент в самом простом виде имеет целью показать, что идея языка, понятного только одному человеку , бессвязна.

Альфред Жюль Айер (Стэнфордская энциклопедия философии)

Альфред Жюль Айер родился в Лондоне 29 октября 1910 года. Его мать, Рейне был потомком голландских евреев, а его отец Жюль Луи Кипарис Айер происходил из швейцарских кальвинистов.Как рассказывается в Роджерс 1999, Айер был не по годам развитым, но озорным ребенком, как и отправлен в школу-интернат (за пределами Истборна) в возрасте семи лет, из который он выиграл стипендию в Итоне в 1923 году. сверстник с его интеллектом и конкурентоспособностью, последняя черта проявляясь в том, как он играл в игры. Тем не менее Айер чувствовал «посторонний», и ясно, что его однокурсники ему не нравилось, возможно, из-за чрезмерного рвения, с которым он пытался обратить их в атеизм.Чувствуя аутсайдер оставался с ним на всю жизнь. В в шестнадцать лет он специализировался на классике и одновременно начал читать философию. Бертрана Рассела Skeptical Essays произвел впечатление, особенно на Рассела. аргумент в пользу утверждения о нежелательности верить предложению когда нет оснований верить в его истину. Айер сказал, что это оставался для него девизом на протяжении всей его философской карьеры (см. Роджерс 1999, 45). В то же время чтение Г. Principia Э. Мура Этика также имела длительный эффект, особенно Мура. формулировка натуралистического заблуждения.

На Пасху перед отъездом из Итона Айер провел некоторое время в Париже, где он познакомился с Рене Лиз, на которой впоследствии женился (в 1933 году). Следующие год (1929) он выиграл стипендию классиков в Крайст-Черч, Оксфорд, где он изучал греческий язык и философию, одним из его наставников был Гилберт Райл. Именно Райл предложил Айеру прочитать книгу Людвига Витгенштейна. Tractatus Logico-Philosophicus , труд, который сразу произвел на него впечатление.Райл также сыграл важную роль в том, чтобы Айер отправился в Вена в 1933 году, чтобы учиться у Морица Шлика, тогдашнего лидера влиятельный Венский кружок философов, ученых и других интеллектуалов, присоединившись к В. В. О. Куайну, будучи одним из двух посетители должны быть членами Венского кружка. Его философский опыт в Вене был несколько ограничен его неуверенными знаниями немецкого языка, но он знал достаточно, чтобы усвоить основные принципы логической позитивизм.

После отъезда из Вены Айер некоторое время читал лекции в Крайст-Черч, где в 1935 г. он был избран на пятилетнюю стажировку.В в том же году он закончил лита , что привело к большим полемика и дебаты, отчасти из-за того, что он решительно отвергает метафизики, но особенно для метаэтического эмотивизма Айер отстаивал одну из самых громких его глав. В течение следующих нескольких лет Айер работал над защитой и уточнением некоторых позиций принято в литов , не в последнюю очередь на встречах в Оксфорде с Исайей Берлин, Стюарт Хэмпшир и Дж. Л. Остин; конфронтации с Остин оказался долговечным.Продукт этой переработки Процессом была книга Основы эмпирических знаний. В это время он также в полной мере наслаждался жизнью; он был хорошим танцор, однажды признавшись, что предпочел бы быть чечеточник, а не профессиональный философ, но бросил идея, когда он понял, что никогда не будет так хорош, как Фред Астер. Его брак с Рене начал распадаться; Айер имел многочисленные романы, и Рене установила прочные отношения с Стюарт Хэмпшир.

В первые предвоенные годы Айер увлекся политика. Он поддерживал республиканцев в Испании, заигрывал с вступил в Коммунистическую партию, но вместо этого стал активным членом Лейбористская партия. Когда была объявлена ​​война, он присоединился к валлийской гвардии. (и в этом ему помог Гилберт Райл). Некоторое время он работал в Кембридж допрашивал заключенных, затем был отправлен в Америку, чтобы присоединиться к миссия секретной службы, которая, казалось, включала сбор информация о сторонниках фашизма в Америке.Пока в Нью-Йорке он рецензировал фильмы для Nation , имел дочь (Шейла Грэм была матерью) и записала пластинку с Лорен Бэколл. На то, чтобы быть репатриировался в Англию, Айер обнаружил, что ему поручили помогать с организацией французских движений сопротивления в Лондон. Вскоре после войны его отправили в Париж, где он взял возможность изучать французский экзистенциализм, писать статьи на Сартр и Камю в Horizon .

После увольнения из армии Айер принял предложение пройти обучение. стипендия в Wadham College, Оксфорд, но пробыла там недолго прежде чем стать профессором философии Гроте в университете Колледж, Лондон, 36 лет.Он быстро назначил Хэмпшир лекции (компенсируя указание Хэмпшира в качестве соответчика в его развод с Рене), затем Ричард Воллхейм. Отдел рос и стал процветающим философским центром. Айер также рискнул мир радио, участвуя во многих Третьих программах BBC трансляции, в том числе панельные дискуссии с учеными Цукерманом, Хаксли и Медавар и знаменитые дебаты со священником-иезуитом Фредерик Коплстон о существовании Бога. Позже он стал постоянным исполнитель телеканала BBC «The Brains Trust».В В 1948 году он читал лекции в Бард-колледже в Нью-Йорке, но это оказалось несчастный опыт. Вернувшись в Лондон, C.E.M. Джоад опубликовал статья в New Statesman , утверждая, что LTL были ответственны за создавая среду, в которой процветал фашизм, и Время журнал опубликовал нелестную короткую статью, в которой утверждалось, что Айер учил своих учеников, что «Этот человек хорош, чтобы поддерживать свои мать »было бессмысленным заявлением (Rogers 1999, п. 232). По возвращении в Европу он начал напряженный график занятий. лекционные туры, посещение Франции, Бельгии, Италии, Швеции, Дании, Перу, Чили, Уругвай и Бразилия — все в начале 1950-х годов.

В 1958 году Айер воспользовался возможностью вернуться в Оксфорд в качестве Уайкхема. Профессор логики. Позже он сказал, что это решение было принято для того, чтобы для борьбы с растущим влиянием Остина, который нападая на взгляды Айера на восприятие. Однако вскоре Остин умереть, сделав «жертву» Айером своей жизнью в Лондон несколько бессмысленен. Не то чтобы это было полностью принесено в жертву; он двухэтажный, проводит длинные выходные в Лондоне со своей второй женой Ди. Уэллса и максимум три ночи в Нью-Колледже в неделю.Он продолжали много путешествовать: Китай, Россия, Индия и Пакистан были добавлен в маршрут. Он также продолжал свою политическую деятельность, продолжая поддерживать лейбористскую партию, ведя кампанию против британских участие во Вьетнаме и одно время вице-президентом Общество за реформу закона об абортах, председатель кампании Против расовой дискриминации в спорте и президент Общество реформы законодательства о гомосексуализме. Его поддержка декриминализации о гомосексуальном поведении, как он однажды пошутил, нельзя думать любой, кто знаком с ним, должен иметь корыстный интерес.Ayer’s поддержка Лейбористской партии закончилась с образованием Социал-демократическая партия в 1981 году. Его поддержка СДП была протестом. в левую тенденцию Лейбористской партии, и особенно ее антиевропейство.

Организация проведения длинных выходных в Лондоне и некоторых других рабочая неделя в Оксфорде усугубила беспокойство Айера внутри страны. жизнь. В 1963 году у него и Ди Уэллс родился сын Николас, о котором Айер сказал: «Моя любовь к этому ребенку была доминирующим фактором в остаток моей жизни »(Rogers 1999, 278.) Он сформировал отношения с Ванессой Лоусон, с которой он встретится в Оксфорде. Во время этого время, Айер продолжал философски продуктивно, делает некоторые из своих самых оригинальных работ. Истоки Pragmatism был опубликован в 1968 году, вслед за этим Russell and Мур: аналитическое наследие (продукт Уильяма Джеймса лекций, которые он прочитал в Гарварде в 1970 г.) и Вероятность и Доказательства (лекции Дьюи, прочитанные в Колумбийском университете в г. 1970).Вскоре после этого появился Russell , небольшая книга в мягкой обложке, и The Central Questions of Philosophy (1973, первоначально как лекции Гиффорда в Университете Сент-Эндрюс), в который он развил на основе сложного реализма, впервые выдвинутого в Истоки прагматизма. Он посетил Канаду на пару несколько раз, читая лекции Гилберта Райла в Трентском университете (1979) в результате появилась его книга о Юме и лекции Уиддена в Макмастере. (1983), что привело к Свобода и нравственность .

Вскоре после развода с Ди Уэллс Айер женился на Ванессе. Лоусон в 1982 году. Незадолго до этого умерла его первая жена Рене. (1980), а затем их дочь Валери, которая внезапно умерла от Болезнь Ходжкина в 1981 году. Ванесса трагически умерла от печени. рак в 1985 году, оставив Айер убитой горем. Он сам был близок столкнуться со смертью, будучи «технически» мертвыми для нескольких минут после того, как подавились куском копченого лосося. При возрождении он сообщил о своем переживании, когда был «мертв», таким образом, чтобы кормить тех, кто думал, что знаменитый атеист отрекся и нашел Бога.Он быстро развеял эти слухи. К этому времени он стал чем-то вроде философского Великого Старика с томами опубликовано в его честь, а также полное критическое исследование Джона Фостер в престижных «аргументах Рутледжа» философы ». Он потратил большую часть оставшейся пары лет, отвечая на статьи, которые должны были появиться в томе Ayer в серия «Библиотека живых философов» под редакцией Л.Э. Хан. Он повторно женился на Ди Уэллс, но вскоре после этого Эйер был допущен к больница с коллапсом легкого в начале лета 1989 г. 27 ^-е , июнь.

Айер написал две автобиографии, Часть моей жизни и Еще Моей Жизни . В круг его друзей входили многие известные и влиятельные люди; следующее (в произвольном порядке) — это только краткий список. Сирил Коннолли, Грэм Грин, Джордж Оруэлл, ее каммингс и его жена Марианна, Мейер Шапиро, Артур Кестлер, Бертран Рассел, Стивен Спендер, W.H. Оден, Филип Тойнби, Исайя Берлин, Хью Гейтскелл, Рой Дженкинс, Майкл Фут, Ричард Кроссман, Джонатан Миллер, Ангус Уилсон, Алан Беннетт, Элис Томас Эллис, Джоан Фонтейн, Айрис Мердок, В.С. Притчетт и Кристофер Хитченс. Он верил, возможно, действительно, что персонаж Джорджа Мура в «Томе» Игра Стоппарда Jumpers была создана по его образцу. Айер был тщеславный человек, тщеславие которого было частью его значительного обаяния. Он сделал различие между тщеславием и эгоизмом; эгоист, сказал он, думал у него должно быть больше медалей, а тщеславный человек просто любил показывать от медалей, которые у него были. Среди множества «медалей», присуждаемых Айер был его рыцарским званием, членом Британской академии, почетным член Американской академии искусств и наук, член Болгарский орден Кирилла и Мефодия, 1 ^st степени, и Кавалер ордена Почетного легиона.

2.1 Значение

Эмпирическая основа отношения Айера к значению была заложена сначала в его чтение Юма. Мысль о том, что ни одна идея не имела никакого эмпирического значение, если оно не было соответствующим образом связано с оставшимся впечатлением с ним, и был подкреплен как его чтением Витгенштейна Tractatus и ко времени, проведенному в Вене с Logical Позитивисты. Его первая формулировка критерия значения, принцип проверки, было в первой редакции литов (1936) , , где он утверждал, что все предложения были аналитическими. (истинные в силу их значения) или либо строго проверяемые или слабо проверяемый.Для строгой проверки необходимо, чтобы истинность предложение быть окончательно установленным; требуется слабая проверка только то, что утверждение наблюдения выводимо из предложения вместе с другими, вспомогательными, предложениями при условии, что заявление о наблюдении не могло быть выведено из этих вспомогательных средств один. Это быстро оказалось неисправным: любое предложение P в сочетании с «если P , то O », где « O » — это заявление наблюдения, даст O , без вычета из ‘if P затем только O ’.Итак, во втором издании Айер внес поправки принцип чтения: утверждение поддается непосредственной проверке, если оно либо утверждение наблюдения, либо такое, что наблюдение утверждение выводится из него в сочетании с другим наблюдением утверждение (или утверждения наблюдения), такая выводимость не возможно только на основании утверждений объединенного наблюдения. И утверждение можно проверить косвенно, если, во-первых, в сочетании с некоторые другие предпосылки, влекущие за собой одно или несколько непосредственно проверяемых утверждения, которые не вытекают только из этих других предпосылок, и, во-вторых, эти другие предпосылки «не включают никаких утверждение, которое не является ни аналитическим, ни непосредственно проверяемым, либо могут быть независимо установлены как косвенно поддающийся проверке.”( LTL 2 ^nd ed. P. 17).

Этот принцип вызвал дальнейшую критику, в основном со стороны Алонзо Чёрч (1949), который утверждал, что снова позволял любое утверждение должно иметь смысл. Возьмите O ₁ , O ₂ и O ₃ как логически заявления о независимом наблюдении, и S любое заявление как бы то ни было. Тогда

(1) (¬ O ₁ и O ₂ ) v ( O ₃ и ¬ S )

проверяется напрямую, так как (1) в сочетании с O ₁ влечет за собой O ₃ . S становится косвенно проверяемым, поскольку O ₂ следует из S и (1) и (1) поддаются прямой проверке. Должен O ₂ следует только из (1), тогда O ₂ следует из O ₃ & ¬ S , что означает, что ¬ S поддается прямой проверке ( O ₂ и O ₃ & ¬ S логически независимый).

Несмотря на провал этих попыток дать строгого эмпирика критерием значения, Айер продолжал считать, что связь между свидетельством и смыслом, утверждая, что удовлетворительный отчет о подтверждении требовался перед надежным критерий эмпирического значения может быть предоставлен.Учитывая более поздние сомнения о том, может ли какая-либо теория подтверждения стать основой для теории значения (сомнения Куайна в невозможности исключения любых фактов, как возможно имеющих отношение к истинности любого предложение), остается неясным, как подключение можно ограничить. (Для обзора других атак на, и поправки к принципу проверки, см. Wright 1986, 1989 г.)

Помимо технических трудностей, связанных с формулировка критерия смысла, Айер позже признал, что он неясно, предназначался ли критерий для «слабого» или «Сильное» чувство: если оно слабое, проверяемость просто отделяет смысл от ерунда, тогда как сильная версия означала, что метод проверка обеспечила смысл предложения.Это был сильный версия, которая использовалась в его обсуждении значения предложений о прошлом и других умах, но в его обсуждении последнего возникла еще одна трудность. Не было ясно, были ли «Метод проверки» должен был быть нейтральным в отношениях между людьми используя рассматриваемые предложения, и таким образом обеспечить стандартное значение для этих предложений, или может ли такой метод дать идиосинкразическое значение для использования предложения одним человеком, метод проверки, свойственный этому человеку.В его обсуждение психических переживаний, Айер неявно принял вторую маршрута, и поэтому предложения, приписывающие ему такие переживания, были учитывая «менталистский» анализ, и те, кто приписывают переживания другим был дан бихевиористский анализ (см. введение в второе издание LTL. Однако в то же время он истолковал менталистическая самоатрибуция опыта другим, в то время как он позже признал, что для единообразия они также должны были быть дан бихевиористский анализ (см. обсуждение Бернарда Уильямса и Ayer в Macdonald 1979).

Строгая интерпретация критерия требовала наличия некоторых решение о том, какие доказательства способствовали значению проверяемые предложения. Для Айера было ясно, что не все доказательства в пользу заявление должно было быть включено в значение заявления: заявление о крови на куртке Джека не было включено в смысл утверждения, что Джек был убийцей. Далее, хотя только настоящие доказательства доступны любому, кто делает заявление о прошлого, значение такого утверждения не ограничивается такими представить доказательства; имеет право включать в смысл доказательства это было бы доступно, если бы можно было добраться до этого прошедшее время.По мнению Айера, моральные утверждения не поддавались проверке, и поэтому не могут быть истолкованы как утверждения о фактах, будучи интерпретированы вместо этого как выражение эмоций. Это снова рассматривается в разделе 7.

Единственный класс утверждений, которые Айер позволил иметь смысл без такой связи с доказательствами состоял из тавтологии, включающие все аналитические предложения. Это были только суждения познаваемы a priori , их смысл зависит от того, как использовался язык, и от соглашений, регулирующих что использовать.Айер настаивал на том, что необходимость присоединения к этим предложения были доступны только после того, как конвенции, регулирующие использование языка было в игре.

2.2 Истина

В LTL Айер, следуя за Рэмси (как он думал, но см. Филд 1986 для особого мнения), выдвинул избыточность (дефляционный) взгляд на истину: «… во всех предложениях формы « p. is true», фраза «true» — это логически лишнее »( литов, с. 117). Функция такая фраза предназначена просто для обозначения утверждения (или отрицания, в случае of «ложно»), поэтому нет никакого «реального» отношения истины, и поэтому философы не должны беспокоиться об истине о.Точно так же, когда мы говорим, что предложение является вероятным или, вероятно, правда, мы не приписываем предложению никаких внутренних свойств, не говоря, что это имеет какое-либо отношение к любому другому предложение. Мы просто выражаем уверенность в том, что суждение, или, точнее, оно выражает степень уверенность, которую рационально иметь в предложении.

Это дефляционное отношение к истине поддерживалось его верификационизм о значении; Айер не должен был предоставлять условия истинности смысла предложений.Утверждения имели значение в силу условий их проверки, и предложения были определяется просто как класс эквивалентности предложений с одинаковыми условия проверки.

Дефляционизм в отношении истины заменяет озабоченность существенной теорией. истины с заботой о том, какие предложения или высказывания считается подходящим для истины. Айер отрицал, что моральные высказывания правдоподобный. Учитывая, что он думал, что утверждение, что p было эквивалентно утверждению, что p. было правдой, он должен был отрицать, что моральные высказывания могут быть утверждениями (см. раздел 7).

Смотрите запись по дефляционной теории истины для дальнейшего обсуждения.

В своих ранних работах по восприятию Айер придерживался строгой формы феноменализм, отстаивая точку зрения, что утверждения о материальном объекты переводятся в утверждения о реальных и возможных «Смысловое содержание». Эти последние заявления были окончательные верификаторы, составляющие основу, на которой наш эмпирический мир был построен. Хотя позже он отказался от присущего ему редукционизма в требовании переводимости (начиная с «Феноменализм» в 1947 г.), считая, что он был неправ думать, что любое утверждение о физическом объекте может быть вызвано набором утверждений о чувственном опыте (чувственные данные), Айер продолжал считать, что наши утверждения о физических объектах были оправдано ссылкой на такой чувственный опыт.Он последовательно выступал против точки зрения Рудольфа Карнапа, Отто Нейрата и Карла. Поппер, что единственными оправдателями были приговоры, будь то приговоры. «Протоколы» Нейрата или «основные принципы» Поппера. заявления’. Его критика таких взглядов заключалась в том, что избранные класс операторов не мог быть правильно выбран без обращение к актуальному опыту. Итак, критерий членства в предпочитаемый класс утверждений, требующий только этих утверждений принято учеными того времени, чтобы быть членами класса было не будет успешным, не зная, какие предложения были таким образом принято, и это, как утверждал Айер, могло быть известно только опыт.Альтернатива использования еще одного предложения, в котором говорится что эти ( p , q , r ,…) были предложения в соответствующем классе (принятые учеными), сделало бы основы науки полностью произвольными.

Даже по более позднему взгляду Айера, названному «сложным реализм »(в Ayer 1973), где наше восприятие физических объектов был косвенным, окончательные основания для перцептивных суждений были чувственные данные, которые теперь назывались квалиа (или, если детализированные, «восприятия»).Это продолжалось приверженность чувственным данным как объектам восприятия, которая привлекла внимание Дж. Критика Остина (часто саркастическая) в Sense and Sensibilia (1962). По мнению Айера, квалиа формируют паттерны, составляющие первичный системы, и именно на основе этой системы мы положили существование физических объектов, это «Теоретическая» вторичная система. Когда у нас есть эта теория, мы можем интерпретировать quale как ментальные состояния и утверждать, что они вызваны физическими объектами.Эта причинная претензия только заслуживает как только теоретическая система существует, и поэтому не может быть примитивной элемент в любом счете восприятия. Физические объекты должны быть там до того, как какая-либо причинная гипотеза с их участием сделает смысл.

Отчасти, но только отчасти, причины, по которой Айер придерживается таких косвенных реализм был тем, что было названо аргументом от иллюзий, центральная идея которой состоит в том, что для любого нашего состояния восприятия мы может находиться в состоянии, неотличимом от него, но которое не включает восприятие любого материального объекта или сцены, поскольку это иллюзия, какой-то такой объект или сцену нужно было воспринимать.Это, неверные восприятия могут делиться своими внутренними свойствами с достоверных восприятий, эта возможность побудила Айера утверждать, что это было правдоподобным, что объект восприятия в обоих случаях был (нематериальный) опыт, а не, как наивный реализм это сами физические объекты. Как следствие, обычные перцептивные суждения, заявляющие о таких объектах, за пределами того, что «строго доступно» в нашем восприятии опыта, и поэтому они формируют теорию о том, что доступно для восприятие.

Есть много способов проверить вывод Айера. Остин атаковал так, как он видел аргумент от разворачивающейся иллюзии. Он спросил почти все в нем: различие между достоверным и неверное восприятие, предполагаемое обобщение от «некоторого (реальный) перцептивный опыт неотличим от (простого) видимость восприятия «на» все такие восприятия неотличимы от их двойников », и предположение, что когда у нас есть дефектное восприятие, есть нематериальные объекты этих восприятий, чувственные данные.

Стросон (1979) утверждал, что первичная система, претендующая на описывать не более того, что было «строго доступно» восприятие, можно было описать только с использованием концепций, доступных тем уже ознакомился со второстепенной системой. Следствием этого является он утверждал, что вторичная система, воплощенная в обычных суждения восприятия не могут быть теорией, в отношении которой первичной системой были данные — данные должны быть описаны в термины, которые не предполагают самой теории, для которой они данные.Хотя, утверждал он, это может быть возможно, хотя и трудно, для лишить нас словарного запаса, описывающего наш опыт таких концепции вторичной системы, такие усилия с нашей стороны были бы необычно, и совсем не похоже на то, что подразумевается в нашем здравом смысле перцепционные суждения, те, которые, по мнению Айера, являются результатом некоторые теоретические рассуждения с нашей стороны. Для Стросона наша приверженность концептуальная схема реалистического персонажа — это «нечто данное с данным »(Стросон, 1979, с. 47).

Эйера возражения не трогали.Он ответил на атаку Остина в «Опровергал Остин теорию чувственных данных» (Ayer, 1967), с Айер, отстаивая жизнеспособность различия между достоверным и неверное восприятие и утверждая, что аргумент от иллюзия была только одним источником аргументов в пользу чувственных данных. (Для подробное обсуждение спора между Остином и Эйером, см. Майк Тау, «Что такое дизъюнктивизм», 2004 г.). Против Стросона («Ответы» 1979 г.) он отметил, что соглашение между ними: в частности, они оба согласились, что перцепционные суждения содержат последствия, выходящие за рамки тех, которые путем «строгого» учета нашего разумного опыта.В разногласия касались прежде всего того, были ли перцепционные суждения основаны на осознании чувственных данных или были выведены из него. Айер признал, что такой вывод будет только неявным. Точка о языке он тоже признал, утверждая только, что предположения, часто встроенные в концепции, описывающие физические объекты — доступность таких объектов для других наблюдателей, что они продолжали существовать незамеченными, и так далее, не могли быть задействованы когда эти понятия использовались для обеспечения «строгого» учет перцептивного опыта.

Юм был влиятельной фигурой в формировании философии Айера. философских взглядов, поэтому неудивительно, что подход Айера к индуктивный вывод по образцу Юма. Айер определил индуктивную вывод в отрицательных терминах, как включающий все фактические выводы в что посылка не повлекла за собой заключения. Все такие умозаключения, Айер утверждал, предполагал единообразие природы, но предположил, что с точки зрения предположения, что будущее в соответствующих отношениях напоминают прошлое (1956, с.72). Однозначно охватить случаи задним числом, предположение лучше выразить в терминах ненаблюдаемого напоминающие в соответствующих отношениях наблюдаемые. Айер согласился с Хьюмом что опираясь на любой «принцип» единообразия природа не собиралась оправдывать индуктивный вывод, учитывая, что сам по себе такой принцип нельзя было доказать. Аналогичный аргумент применяется к любым другим принципам, которые, как предполагалось, недостающий ингредиент, такой как апелляция к универсальной причинности, или законам природы.Это также не было доказуемой правдой, так что требуют сами оправдания, и любое обращение к этим принципам в таком оправдании было бы порочно замкнутым кругом.

Основная проблема здесь в том, что индуктивный зазор можно закрыть. только в том случае, если можно каким-то образом заставить посылку повлечь их заключение и Айер отрицал, что это могло быть сделано. Наивный реализм пытался сделайте это, заставив доказательства «продвинуться» к заключению — утверждая, что в восприятии наши доказательства были непосредственно физических объектов, а не чувственных данных, из которых физические объекты были выведены.Если бы это было так, это могло бы сработать только для восприятие, а не для других индуктивных выводов. Редуктивные попытки чтобы закрыть пробел, попытался сделать вывод «двигаться вниз» к помещениям, как в феноменализме. Айер к настоящему времени подумал феноменализм в этой попытке не увенчался успехом, и снова редукционизм не будет работать для будущих случаев. В своем 1956 году он думал, что лучшее, что мы могли сделать, — это признать разрыв и довольствоваться описанием способы, которыми мы фактически оправдали такие выводы.

В более поздних работах Айер исследовал проблему индукции в более подробно, в частности, в отношении попыток сделать проблема решаема, обращаясь к понятиям вероятности.В 1957 г. написал важную статью, критикуя идею о том, что логическое концепция вероятности может быть полезным путеводителем в будущее. Дано предложение a , что лошадь собирается выиграть скачку, и различные источники доказательств, h ₁ , ч ₂ , h ₃ … h _n , можно оценить вероятность того, что a при условии h ₁ будет p ₁ , учитывая h ₂ , чтобы быть p ₂ и т. Д.Можно также оценить вероятность a с учетом всего h ₁ … ч _н . Назовите эту вероятность p _n , это вероятность a данного все доказательства, доступные человеку, желающему сделать ставку на лошадь. Какая из этих вероятностей, спрашивает Айер, была бы рационально для этого человека делать ставки? Здравый смысл подсказывает что p _n является наилучшей оценкой, но Айер утверждает, что по логической концепции вероятности, все оценки p ₁ … p _n логически правда, и поэтому невозможно выделить одну как «Лучше», чем любой другой.

Айер отмечает, что здравый смысл (и Карнап) говорят, что вероятность, основанная на на «полных» доказательствах — вот что нужно. Но почему у нас принять во внимание все доказательства? Учитывая, что все разные оценки логически верны, нет ничего плохого в том, чтобы полагаться на одно, а не другое. Сказав, что если учесть все доступное доказательство того, что кто-то с большей вероятностью будет прав, эквивалентно говоря, что гипотеза о том, что «те, у кого общая доказательства ‘чаще правы имеют определенную вероятность, и это не продвигает нас вперед.Айер посчитал этот результат поводом отвергать логическую интерпретацию вероятностных утверждений, отказ повторяется в его более расширенной трактовке вероятности в Вероятность и свидетельство 1972, и снова в своем ответе J.L. Попытка Маки опровергнуть его возражения (см. Mackie 1979, Ayer 1979).

In Probability and Evidence Ayer также критиковал частотная интерпретация вероятности, отмечая, что при этом интерпретация вероятность события изменится с любым изменением в ссылочном классе, которому присвоено это событие.Частота интерпретация сама по себе не может определить, является ли выбор одного эталонный класс по сравнению с другим лучше для определения соответствующая вероятность, и поэтому страдает критическим дефектом, если он быть полезным при решении задач, связанных с индуктивным вывод. (Для дальнейшего обсуждения взглядов Айера на вероятность и индукцию см. Бела Юхос 1969 и Фостер 1985, стр.198–227.)

В The Problem of Knowledge (1956) Айер защищал контекстно-зависимый отчет о знаниях, в основе которого лежит ингредиенты, которые некоторые утверждают, p , считаются знаниями для person, A , iff p true, A был уверен, что p. и A в соответствующем контексте право быть уверенным »в истине стр. .Контекстуальный элемент очевиден в обсуждении после того, как Айер обрисовывает в общих чертах, что необходимо иметь «право быть уверенным» в математический случай. Один путь к знанию в этом случае лежит в способность агента предоставить доказательство соответствующего предложение. Что касается восприятия или памяти, ясно, что это невозможно обладать таким доказательством, поэтому более мягкий стандарт обязательный. Чтобы указать в целом , насколько сильной должна быть поддержка быть для верующего иметь право быть уверенным в том, что его вера правда невозможно; для этого потребуется составить список условия, «при которых восприятие, или память, или свидетельство, или другие формы доказательств надежны.”(1956, стр. 32). Айер. подумал, что это будет слишком сложной задачей, если вообще возможно. В «Правильный» стандарт для претензий на знания должен быть решено прагматично, исходя из практического удобства. В уловка скептика установить невозможный стандарт, требующий невозможности ошибки, следует сопротивляться, так как каждый имеет право быть конечно даже там, где возможна ошибка.

Предлагаемый отчет был задуман как анализ знаний, но показательно, что Айер не требовал, чтобы верующие знали, как они имеют право быть уверенными.Было позволено, чтобы тот, кто неизменно правильно предсказал результат лотереи можно сказать, что знают, что их предсказание сбылось, даже если они, ни кто-либо кроме того, имел какое-либо представление о том, как предсказания оказались надежными. Айер признал, что этот случай и ему подобные могут вызвать споры: это не было четко охвачено значением термина «Знание», и поэтому остается место для некоторых оговорок.

Конкретный анализ Айера или очень похожий на него был подверглись критике в известной статье Геттье (1963), в которой удовлетворение трех пунктов (истина р. , убеждение в р. , и право быть уверенным, что p ) был признан недостаточным для получения знаний.Gettier’s аргумент требует, чтобы кто-то, A , мог быть оправдан в полагая ложное предложение, и что если A было оправдано в полагая, что p и q можно вывести из p , и A принял q , выведя его из p , затем A будет оправдано верить q . Используемый пример by Gettier имеет следующую структуру: (i) Джонс владеет автомобилем Ford. (ii) Либо Джонс владеет Ford, либо Браун находится в Бостоне.Смит считает, и имеет достаточно доказательств для, (i). Он выводит (ii) из (i), и поэтому оправдано верить во (ii), хотя на самом деле он понятия не имеет о где Браун. Оказывается, что (i) неверно, но (ii) верно — Без ведома Смита, Браун действительно находится в Бостоне. Gettier пришел к выводу, что в данном случае все три пункта анализа знания удовлетворены, но мы должны судить в этом случае, что Смит не знал (ii). Было высказано предположение, что могут потребоваться дополнительные статьи.

Литература, порожденная контрпримерами Геттье, огромна, почти все это пытается уловить неуловимые дополнительные пункт (ы).Сам Айер не считал, что подобные дополнительные статьи были нужны. Он думал, что контрпримеры показывают, что то, что было требовалось более тщательное объяснение того, что оправдано »состояло в. Он оспаривал утверждение Геттье о том, что любое вывод из обоснованного, но ложного предложения сохраняет оправдание. Он утверждал, что мы уже знали, что понятие наличия доказательства претензии очень трудно выяснить; Карла Хемпеля парадоксы удалось показать это. Однажды нам удалось бросить больше света на отношении обоснования, мы увидим, что предложенный им анализа было достаточно для познания.

Мы видели, что в LTL Ayer утверждал, что все необходимое истины были верны в силу значений терминов, используемых в выражая их, это, в свою очередь, зависит от правил, регулирующих использование этих терминов. В выражении этого раннего видят беспокойство по поводу источника логической необходимости. Он описывает необходимость логических истин как зависимых от правил, управляющих использование логических констант. Хотя такие правила не верны и не ложь, они объясняют «правильное» использование таких констант, формулировка, предполагающая, что источник необходимости глубже чем простое лингвистическое использование.

Позже, прилепляясь (или, возможно, цепляясь) за его «всякую необходимость de dicto ”, он постоянно отказывался поддержать любые предметы первой необходимости de re . Он усиленно сопротивлялся эссенциализм, ставший модным после работ Патнэма и Крипке в 1970-х, но его причины для этого не всегда были к точке. В своем аргументе против основанного на сущности de re необходимости Айер сказал бы, что «Цезарь обязательно человек »не соответствует действительности, так как он мог бы назвать свою собаку «Цезарь».Здесь он потерял из виду свою настойчивость (в Введение в 2 ^nd . Ред. литов) , что необходимые истины были выражены на языке, термины которого уже было присвоено значение и ссылка, поэтому изменение ссылки «Цезарь» не имеет отношения к необходимой истине предложение, использующее термин с его «нормальным» Справка.

Гораздо важнее было его подозрение по поводу отхода от представимости. к возможности и немыслимости к невозможности, думая, что ответы на вопросы о представимости зависели от уровень знаний и воображения человека занимающегося их.Было ли немыслимо, чтобы Цезарь (древний Юлий) был нечеловеческий? Айер считал, что это согласуется со всем, о чем он знал. Цезарь (помимо того, что он был человеком), что Цезарь был роботом, поэтому он мог «легко представить себе это как возможность» («Ответы» с. 308). С другой стороны, если спросить, Цезарь был черепахой, он заподозрил бы, что слово «Цезарь» здесь использовался с другой ссылкой. Эйер поддержал эту мысль, предположив, что описания обеспечение референта термина «Цезарь» обычно сделать логически несовместимым, что более удовлетворительное из описаний быть черепахой, но чтобы это не установил de re предметы первой необходимости; из этого не следует, что рассматриваемый Цезарь обязательно удовлетворяет описаниям, связанным с использование имени.На предположение, что что-то другое, кроме описания могут обеспечить правильную ссылку, например причинно-следственные происхождение использования термина, Айер пренебрежительно: «… идея … что можно объяснить природу ссылки, сказав что делает использование A знака s a ссылка на объект O является его причинным производным от чье-то первоначальное использование s для обозначения O является явный абсурд. Если не понимаешь, для чего s для обозначения O , никто не мудрее; и если один действительно, причинная неразбериха несущественна.»(« Ответы » 1979 г. 309.)

Отказ Айера от такого рода предметов первой необходимости de re был на корень, следствие его эпистемологического подхода к их оценка. Он думал, что смысл терминов зависит от их связанные описания, которые зависят от того, что мы знали о их ссылка, и эти чувства объясняют присутствие или отсутствие необходимости. Таким образом, это тождество смысла в «Гесперу». Геспер », что делает это предложение обязательно истинным, в то время как отсутствие чувственной идентичности означает, что «Гесперус — это Фосфор »условно верно.Он отверг мысль, что естественные добрые термины имеют смысл, закрепленный их внутренними конституции на том основании, что многие, если не большинство, пользователей естественных добрые термины игнорируют характер соответствующих внутренних конституции. В этом он согласен с теми, кто признает вид необходимости, возникающей из первичных интенсионалов (Chalmers 2004) или « A интенсионалов» (Джексон, 1998), такие интенции определяется (некоторыми) феноменальными свойствами упомянутых видов к.

Айер также отверг причинную необходимость.Вслед за Юмом он мысль, что причинно-следственная связь может быть сведена к регулярности: « c вызывает e »эквивалентно« всякий раз, когда c затем e ». Это последнее утверждение тогда является законом природа, которая является просто обобщением, к которому у нас есть определенная отношение. Так что случайные обобщения и законы природы очень тоже самое; они отличаются только тем, что мы полагаемся на последнее больше, чем на бывшие, и готовы относиться к закону так, как если бы он более сильная модальность, хотя на самом деле это не так.

Отсутствие необходимости связываться с причинами заставило Айер принять человеческая свобода нетребовательна. Отрицая существование каких-либо причинных необходимо было, чтобы Эйер был компатибилистом: детерминизм мог быть правдой (все действия могут быть вызваны), но все же можно принять это это оставляло открытым вопрос о том, мог ли агент поступить иначе, учитывая, что наличие причины не требовало действие. Айер утверждал, что соответствующее противопоставление свободе не было причинность, но принуждение или принуждение, которые являются «Особая» причина.Итак, если наши действия могут быть вызваны ни в коем случае не будучи «скованным», тогда детерминизм может быть правдой, и мы все еще можем быть свободными. Это было так же хорошо, что эта должность была доступна, заявил Айер, потому что несет моральную ответственность за наши действия требовал, чтобы они не результат чистой случайности.

Это оставляет, как признал Айер, проблему: возможна ли свобода? потому что причины не требуют, значит ли я когда-нибудь несвободен? Ответ Айера был прямолинейным.Лишь некоторые причины лишают нам свободы; если грабитель приставит пистолет к моей голове и потребует денег, он оставил меня без разумной альтернативы, так что я не моральная ответственность за действия, которые меня заставили совершить. Так сказать, что я мог бы сделать иначе, это просто сказать, что я бы сделал в противном случае я выбрал так, что мои действия были добровольными на пути к чего клептоман не является, и что меня никто не заставлял действовать так же, как и я. (См. «Свобода и необходимость», 1954).Это «решение» проблемы остается неудовлетворительный; У компатибилиста типа Айера нет приемлемое объяснение того, почему некоторых причин достаточно, чтобы сделать мои действия несвободными, в то время как другие не содержат такой угрозы. Как он говорит, что все причины одинаково необходимы — ни одна из них не вызывают даже «особых» причин, которые, он утверждает, угрожает нашей свободе.

Эмотивизм, который исповедовал Айер в литах, был поддержан его вера в различие между фактом и ценностью.Учитывая, подумал он, что не должно быть никаких моральных фактов, не может быть проверка таких фактов, и поэтому моральные высказывания не могут иметь познавательное значение. И учитывая связь между моральными «Суждение» и мотивация, а также связь между мотивации и чувства, было естественно рассматривать моральные высказывания как имея функцию выражения наших чувств, или «Эмоции». Эта точка зрения, как осторожно указал Айер, была не то, что связано с субъективизмом, что, предъявляя моральные требования, мы описывают наши чувства.Последнее мнение сделало бы моральные претензии поддаются оценке по истине, а моральный эмотивизм Айера отрицал это они были такими поддающимися оценке. Поэтому, когда мы говорим: «Жестокое обращение с дети ошибаются »мы действительно выражаем отрицательное отношение к убийству детей, и когда мы говорим: «Будьте добры к старым люди хорошие »мы выражаем положительные чувства к таким добрые дела. Выражение такого положительного или отрицательного он позже подумал, что чувства также содержат предписывающий элемент, так что в таких выражениях мы также призываем других делиться этими чувства и действовать соответственно.Как видно из этого, отношение выраженные были по отношению к классам действий, а не к конкретным действиям.

Некоторые думали, что эмотивизм — это reductio ad absurdum верификационистской теории значения, и в действительности это не было предпочитали метаэтическую позицию других позитивистов, некоторые из которых предпочитали консеквенциалистский подход, и поэтому можно было увидеть эмотивизм как отделимое от верификации. Фактически, в «Введение» ко второму изданию LTL Ayer заявил, что его приверженность эмотивизму переживет любую кончину его позитивизм, и позже выяснилось, что это было потому, что Айер считал, что моральные суждения не являются фактом — констатировал, что они не поддаются проверке (см. «Анализ моральных суждений» в Ayer 1954).Дополнительную поддержку эмотивизму оказали К.Л. Стивенсон, который развивал свои идеи независимо от Эйера, в его книга Этика и язык (1944). В последующие десятилетия он породил семью, которую стали называть «Экспрессивистские» взгляды в метаэтике, которые стремились изложить взгляд с чувствительностью к логическим проблемам Айера формулировка поднята.

Было высказано предположение (Dreier 2004), что Айер столкнулся с определенным трудность в защите этого вида некогнитивизма; комбинация утверждения избыточной теории истины с отрицанием этого морального претензии могут быть правдой, выглядит подозрительно.Хотя эти два взгляда не несовместимы (Эйер отрицал, что моральные претензии были утверждениями, а избыточность предиката истинности сохраняется только для утверждений), напряжение между ними является симптомом беспокойства, которое моральные претензии имеют так много черт оцениваемых истинностью утверждений, что одно должен быть неоправданно ревизионистским, истолковывая их как бессмысленный. В конце концов, они обычно выражаются в ориентировочных приговоры, и люди, кажется, оспаривают моральные претензии. Этот последний Пункт, на который Айер ответил: были моральные разногласия, он (и Стивенсон) либо искренние споры о неморальных фактах, либо просто не настоящие разногласия.(Для исследования проблемы это моральное несогласие приводит к эмотивизму, см. Smith 1986). был, однако, еще более тревожным моментом о роли морального термины в аргументах: моральные термины могут использоваться в аргументах, в которых моральный термин появляется в условном выражении, поэтому нет выразительной силе высказывания, поэтому не выражая никаких эмоции говорящего. Этот последний пункт был развит в рассуждения (так называемая проблема Фреге-Гича) против экспрессивизма в целом.Проблема экспрессивиста в том, что чтобы понять простые аргументы, такие как следующие: (1) Если Джон убил Джейн, он сделал что-то не так. (2) Джон убил Джейн. Итак (3) Джон сделал Что-то не так. Аргумент кажется верным, и поэтому не включают любую двусмысленность, но моральный термин может быть истолкован как имеющий выразительная сила только в (3), а не в (1). Экспрессивизм и т. Д. эмотивизм, кажется, вносит неоправданную двусмысленность в аргумент.

Возможно, это эти «поверхностные» черты морального дискурса, те, которые делают это похожим на моральные претензии, являются утверждениями, и, следовательно, выражения веры и, следовательно, оцениваемые по истине, и эти моральные несогласие кажется подлинным моральным несогласием, что позже у Эйера возникло искушение рассмотреть «ошибочную» теорию Маки. язык морали (Mackie 1977) как можно ближе к истине (у Ayer 1984).Детали эмотивизма имели тенденцию исчезать из метаэтическая сцена во второй половине двадцатого века, но его руководящие мысли остались очень живыми в экспрессивизме Блэкберна 1984, 1998 и Гиббарда 1990. (См. Altham, 1979, где сочувственная защита этих руководящих мыслей, и Schroeder, 2010, для тщательного изучения развития экспрессивизма, с особое внимание было уделено последующим попыткам решения проблемы Фреге-Гича. проблема.)

Проверка принципа проверки: askphilosophy

Любой, кто специализируется на этом, пожалуйста, поправьте меня или уточните нюанс.

Критерий, который мы используем для проверки подлинности очевидных фактов, является критерием проверяемости. Мы говорим, что предложение является фактически значимым для любого данного человека, если и только если он знает, как проверить суждение, которое оно призвано выразить, — то есть, если он знает, какие наблюдения могут привести его при определенных условиях к принять предложение как истинное или отвергнуть его как ложное. Если, с другой стороны, предполагаемое суждение носит такой характер, что предположение о его истинности или ложности согласуется с каким-либо предположением относительно природы его будущего опыта, то, насколько он заинтересован, это если не тавтология, то всего лишь псевдопредложение.Предложение, выражающее это, может быть для него эмоционально значимым; но это не имеет значения буквально. (Ayer, Language, Truth and Logic , p. 16)

Здесь важно то, что:

• Проверка — это принцип, используемый для обсуждения утверждений / предложений.

• Чтобы быть буквально значимыми (или основанными на фактах), они должны иметь какую-то связь с опытом в эмпирическом смысле.

Позже он также проводит различие между «практической проверяемостью» (стр.16), что является более прямой проверкой на опыте; мы могли бы предпринять шаги, чтобы проверить предложение относительно опыта, и «проверяемость в принципе» (стр. 16) говорит, что будет какой-то эмпирический опыт, который может иметь отношение к предложению (даже если мы не можем предпринять шаги чтобы проверить это сейчас). Он приводит в пример горы, находящиеся по ту сторону луны. Тогда у них не было ракет, спутниковых телескопов и т. Д. Но вы можете видеть, как вопрос «На обратной стороне Луны есть горы» мог быть решен на собственном опыте.

Он также различает сильную проверяемость (p строго проверяемо тогда и только тогда, когда мы можем решить его истинность на основе опыта) и слабую проверяемость (p слабо проверяемо тогда и только тогда, когда мы можем решить его вероятность на основе опыта) (Ayer, LTL, стр. 18). И именно это слабое чувство проверки он считает наиболее важным, потому что он кажется ему более применимым (стр. 147; см. Также Приложение «Принцип проверки », стр.171 и далее).

Эта цитата, однако, вероятно, затрагивает суть вашего вопроса:

Таким образом, хотя я хочу, чтобы сам принцип проверки рассматривался не как эмпирическая гипотеза, а как определение, он не должен быть полностью произвольный. Действительно, каждый может принять другой критерий значения и, таким образом, дать альтернативное определение, которое вполне может соответствовать одному из способов, которыми обычно используется слово «значение». И если утверждение удовлетворяет такому критерию, то, без сомнения, существует какое-то правильное употребление слова «понимание», при котором его можно было бы понять.Тем не менее, я думаю, что, если он не удовлетворяет принципу проверки, его нельзя будет понять в том смысле, в котором обычно понимаются научные гипотезы или утверждения здравого смысла. Признаюсь, однако, что сейчас мне кажется маловероятным, что какой-либо метафизик уступит подобного рода утверждениям; и хотя я все еще должен защищать использование критерия проверяемости в качестве методологического принципа, я понимаю, что для эффективного устранения метафизики он должен быть подкреплен подробным анализом конкретных метафизических аргументов.(Ayer, LTL, Приложение, стр. 184-5)

Итак, когда мы смотрим на сам принцип проверки , кажется, что он не находится в сфере его компетенции. Он применил принцип проверки к заявлениям . А принцип проверки — это критерий значения. Именно из-за эмпирических обязательств Эйера в других областях он принимает принцип проверки. Я также думаю, что он считает верификацию важной, позволяющей правильно предсказывать будущие события или ожидания (см.23).

TL; DR: Проверяемость — это критерий , а не утверждение, поэтому тест не требуется. Более того, критерий может быть оправдан благодаря успеху прогнозов и методологической строгости (через эмпиризм).

Кроме того, я думаю, что позже он мог бы очень сильно изменить свою позицию по этим вопросам. Чтобы узнать больше об этом подходе, см. Что-то вроде C.J. Misak’s Verificationism .

Философия аналитической философии? Относительно принципа проверки.- Denver Philosophy Club

Цитаты из выборок по принципу проверки:

a.) Уильям Джеймс:
Иммануил Кант считал, что наши концепции всегда требуют чувственного содержания, с которым можно работать, и слов «душа», «Бог». бессмертие », не покрывают какого бы то ни было особого смыслового содержания. Тем не менее, мы можем действовать так, как если бы существовал Бог; чувствуем себя свободными; строить планы, как если бы мы были бессмертными; и тогда мы обнаруживаем, что эти слова действительно меняют нашу моральную жизнь, что является полным эквивалентом в praktischer Hinsicht.(практические вопросы) — из разнообразия религиозного опыта.

b.) Бертран Рассел:

Утверждение имеет смысл тогда и только тогда, когда оно поддается эмпирической проверке! — Бертран Рассел.

c.) Мориц Шлик:

С помощью этих инструментов мы разработали радикально новую теорию значения, названную верификационизмом (Мориц Шлик).

d.) Рудольф Карнап:

Все значимые, т. Е. Проверяемые, предложения (кроме математических и логических) должны относиться конкретно к чувственным данным или быть в некотором смысле эмпирически проверяемыми.—Рудольф Карнап.

e.) Friedrich Weismann:

Все, что не поддается проверке, как и многие метафизические спекуляции, мы презрительно отвергаем как «чепуху». — Фридрих Вайсманн.

е.) А.Дж. Ayer:

Традиционные споры философов столь же необоснованны, сколь и бесплодны. Самый верный способ положить им конец — бесспорно установить цель и метод философского исследования. Это не обязательно сложная задача. Мы начинаем с критики метафизика, который заявляет о знании трансцендентной реальности, спрашивая, из каких предпосылок были выведены его утверждения.Разве он не должен начинать, как это делают другие люди, со свидетельства своих чувств? Он сказал бы, что знал через интуицию.

Следовательно, нельзя ниспровергнуть трансцендентную метафизику критикой того, как она возникает, но критикой фактических утверждений, которые ее составляют. Кант сказал, что человеческое понимание терялось в противоречии, когда выходило за пределы опыта. Мы спрашиваем, как, если возможно знать только то, что лежит в пределах чувственного опыта, можно утверждать, что вещи лежат за его пределами.

Как говорит Витгенштейн, «чтобы ограничить мышление, мы должны мыслить обеими сторонами этого предела», — истину, которую Брэдли изобретательно искажает, утверждая, что всякий, готовый доказать невозможность метафизики, — это брат-метафизик с соперником. теория.В чем мы обвиняем метафизиков, так это в нарушении правил, регулирующих значимое использование языка. Теперь мы перейдем к формулировке критерия проверяемости, который мы используем для проверки подлинности очевидных утверждений о фактах.

Предложение является фактически значимым, если и только если мы знаем, как проверить суждение, которое оно призвано выразить, — то есть, если мы знаем, какие наблюдения приведут нас к принятию предложения как истинному или отклонению как ложному. Эта процедура является центральным аргументом в этой книге.

Простым примером может служить предположение, что по другую сторону Луны есть горы. Никакая ракета еще не позволила мне проверить это, но я знаю, что это можно разрешить наблюдением. Следовательно, это утверждение в принципе поддается проверке и, соответственно, имеет важное значение. С другой стороны, с такой метафизикой, как «Абсолют входит, но сам неспособен к эволюции и прогрессу» [Ф. Х. Брэдли], нельзя представить себе наблюдение, которое определило бы, вступил ли Абсолют в эволюцию или нет; высказывание не имеет буквального значения.

Утверждение поддается проверке в сильном смысле, если и только если его истинность может быть окончательно установлена ​​на опыте. Это подтверждается в слабом смысле, если опыт может сделать это вероятным (А.Дж.). Айер.

г.) Карл Поппер:

Проблема, которая волновала меня в то время, не заключалась ни в одном: «Когда теория верна?» ни «Когда теория приемлема?» Моя проблема была в другом. Я хотел провести различие между наукой и псевдонаукой; очень хорошо зная, что наука часто ошибается и что псевдонаука может случайно наткнуться на истину.Я, конечно, знал наиболее широко распространенный ответ на мою проблему: наука отличается от псевдонауки — или от «метафизики» — своим эмпирическим методом, который по сути является индуктивным, исходящим из наблюдения или эксперимента. Но меня это не удовлетворило.

Напротив, я часто формулировал свою проблему как проблему различия между подлинно эмпирическим методом и неэмпирическим или даже псевдоэмпирическим методом, то есть методом, который, хотя и обращается к наблюдению и эксперименту. , тем не менее, не соответствует научным стандартам.Примером последнего метода может служить астрология с ее огромной массой эмпирических данных, основанных на наблюдениях — на гороскопах и биографиях. Но поскольку к моей проблеме меня привел не пример астрологии, мне, возможно, следует кратко описать атмосферу, в которой возникла моя проблема, и примеры, которые ее стимулировали. После распада Австрийской империи в Австрии произошла революция: воздух был полон революционных лозунгов и идей, а также новых и часто диких теорий.

Среди интересующих меня теорий теория относительности Эйнштейна, несомненно, была самой важной. Три других — это теория истории Маркса, психоанализ Фрейда и так называемая «индивидуальная психология» Альфреда Адлера. Об этих теориях, особенно об теории относительности, говорилось много популярной чепухи (как это происходит до сих пор), но мне повезло с теми, кто познакомил меня с изучением этой теории. Все мы — небольшой круг студентов, к которым принадлежал я — были в восторге от результатов наблюдений Эддингтона за затмениями, которые в 1919 году принесли первое важное подтверждение теории гравитации Эйнштейна.

Летом 1919 года я начал чувствовать себя все более и более неудовлетворенным этими тремя теориями — марксистской теорией истории, психоанализом и индивидуальной психологией; и я начал сомневаться в их претензиях на научный статус. Моя проблема, возможно, сначала приняла простую форму: «Что не так с марксизмом, психоанализом и индивидуальной психологией?» Почему они так отличаются от физических теорий, от теории Ньютона и особенно от теории относительности? » Чтобы прояснить этот контраст, я должен пояснить, что немногие из нас в то время сказали бы, что мы верим в истинность теории Эйнштейна. гравитация.Это показывает, что меня беспокоили не мои сомнения в истинности тех трех других теорий, а что-то еще. И все же я не просто считал математическую физику более точной, чем теория социологического или психологического типа.

Таким образом, меня беспокоила не проблема истины, по крайней мере на той стадии, или проблема точности или измеримости. Скорее я чувствовал, что эти три другие теории, хотя и выдавали себя за науки, на самом деле имели больше общего с примитивными мифами, чем с наукой; что они больше походили на астрологию, чем на астрономию.Я обнаружил, что те из моих друзей, которые были поклонниками Маркса, Фрейда и Адлера, были впечатлены рядом моментов, общих для этих теорий, и особенно их очевидной объяснительной силой.

Эти теории оказались способными объяснить практически все, что происходило в тех областях, к которым они относились. Изучение любого из них, казалось, имело эффект интеллектуального обращения или откровения, открывая вам глаза на новую истину, скрытую от тех, кто еще не был посвящен. Как только вы таким образом открыли глаза, вы повсюду видели подтверждающие примеры: мир был полон проверок теории.Что бы ни случилось, это всегда подтверждало. Таким образом, его истина казалась очевидной; а неверующие явно были людьми, которые не хотели видеть явную истину; которые отказывались его видеть, либо потому, что это противоречило их классовым интересам, либо из-за их репрессий, которые все еще не были проанализированы и громко взывали о лечении. Наиболее характерным элементом в этой ситуации мне казался непрерывный поток подтверждений, наблюдений, которые «подтверждали» рассматриваемые теории; и этот момент постоянно подчеркивали их приверженцы.

Марксист не мог открыть газету, не обнаружив на каждой странице подтверждающих свидетельств своей интерпретации истории; не только в новостях, но и в их презентации, которая показала классовую предвзятость газеты, и особенно, конечно, в том, чего она не говорила. Аналитики-фрейдисты подчеркивали, что их теории постоянно подтверждаются их «клиническими наблюдениями». Что касается Адлера, то на меня большое впечатление произвел личный опыт. Однажды, в 1919 году, я сообщил ему о случае, который мне не казался особенно адлерианским, но который он без труда проанализировал с точки зрения своей теории чувства неполноценности, хотя он даже не видел ребенка.Слегка шокированный, я спросил его, как он может быть так уверен. «Из-за моего тысячекратного опыта», — ответил он; после чего я не мог не сказать: «И с этим новым случаем, я полагаю, ваш опыт стал тысячекратным» (Карл Поппер).

ч.) Людвиг Витгенштейн:

Цель книги — установить предел мысли, или, вернее, — не мысли, а выражения мыслей: ибо для того, чтобы установить предел мысли, мы должны найти обе стороны допустимого предела (т.е. мы должны уметь думать о том, о чем нельзя думать).

Таким образом, предел может быть установлен только на языке, а то, что находится по ту сторону границы, будет просто бессмыслицей … Весь смысл книги можно выразить следующими словами: что можно сказать вообще можно сказать ясно, и то, о чем мы не можем говорить, мы должны обходить молчанием. Если эта работа имеет какое-то значение, то она состоит в двух вещах: во-первых, в ней выражены мысли, и на этот счет чем лучше они выражены — тем больше гвоздь забит в голову…

1 Мир это все, что так.

1.1 Мир — это совокупность фактов, а не вещей.

1.11 Мир определяется фактами и тем, что они все факты.

1.12 По совокупности фактов определяет то, что имеет место, а также то, что не так.

2 В чем дело — факт — это наличие положения дел.

2.01 Положение дел (положение вещей) — это совокупность предметов (вещей).

2.02 Объекты простые.

2.03 При определенном положении вещей объекты вписываются друг в друга, как звенья цепи.

3 Логическая картина фактов — это мысль.

3.01 Совокупность истинных мыслей — это картина мира.

3.03 В мышлении никогда не может быть ничего нелогичного, поскольку, если бы это было так, мы должны были бы мыслить нелогично.

4 Мысль — это предложение со смыслом.

4.001 Все предложения — это язык.

4.022 Человек обладает способностью конструировать языки, способные выражать каждый смысл, не имея представления о том, какое значение имеет каждое слово или каково его значение — точно так же, как люди говорят, не зная, как производятся отдельные звуки.По-человечески невозможно сразу понять, в чем заключается логика языка. Язык маскирует мысль.

4.003 Большинство предложений и вопросов, которые можно найти в философских трудах, не ложны, а бессмысленны. Следовательно, мы не можем дать никакого ответа на вопросы такого рода, а можем только указать, что они бессмысленны. Большинство предложений и вопросов философов возникают из-за нашей неспособности понять логику нашего языка. И неудивительно, что самые глубокие проблемы на самом деле вовсе не являются проблемами.

4.0031 Всякая философия — это «критика языка». Кажущаяся логическая форма предложения не обязательно должна быть его реальной.

4.1212 Что можно показать, нельзя сказать.

4.243 Можем ли мы понять два имени, не зная, обозначают ли они одно и то же или две разные вещи? — Можем ли мы понять суждение, в котором встречаются два имени, не зная, одинаковы ли их значения или различаются? Предположим, я знаю значение английского слова и немецкого слова, которое означает одно и то же: тогда я не могу не знать, что они означают одно и то же; Я должен уметь переводить одно в другое.Выражения типа «а = а» и производные от них не являются ни элементарными предложениями, ни каким-либо другим способом, в котором они имеют смысл.

5.5571 Если я не могу априори сказать, какие существуют элементарные предложения, то попытка сделать это должна привести к очевидной чепухе.

5.6 Границы моего языка означают пределы моего мира.

5,61 Мы не можем думать то, о чем не можем думать; так что то, что мы не можем думать, мы тоже не можем сказать.

5.62 Это замечание дает ключ к разгадке проблемы, насколько истинен солипсизм.Ибо то, что имеет в виду солипсист, совершенно верно; только это нельзя сказать, но проявляется. Мир — это мой мир: это проявляется в том факте, что пределы языка (только того языка, который я понимаю) означают границы моего мира.

5.621 Мир и жизнь — одно целое.

5.63 Я мой мир. (Микрокосм.)

6.41 Смысл мира должен лежать вне мира.

6.42 Также невозможно существование этических положений.Предложения не могут выразить ничего более высокого.

6.423 О воле нельзя говорить постольку, поскольку она является предметом этических атрибутов. А воля как явление представляет интерес только для психологии.

6.43 Если хорошее или плохое проявление воли действительно изменяет мир, оно может изменить только границы мира, но не факты — а не то, что можно выразить с помощью языка. Мир счастливого человека отличается от мира несчастного человека.

6.431 После смерти мир не меняется, но приходит к концу.

6.4311 Смерть — это не событие в жизни: мы живем не для того, чтобы переживать смерть.

6.4312 Не только нет гарантии временного бессмертия человеческой души, но и это предположение полностью не соответствует цели, для которой оно всегда предназначалось. Или какая-то загадка разгадана моим выживанием навсегда? Не является ли сама эта вечная жизнь такой же загадкой, как наша нынешняя жизнь? Решение загадки жизни в пространстве и времени лежит вне пространства и времени.

6.44 Мистично не то, как обстоят дела в мире, а то, что он существует.

6.45 Рассматривать мир sub specie aeterni [«с точки зрения вечности»] значит рассматривать его как единое целое — ограниченное целое. Ощущение мира как ограниченного целого — вот что мистично.

6.5 Если ответ нельзя выразить словами, то нельзя выразить словами и вопрос. Загадки не существует. Если вопрос вообще можно сформулировать, на него тоже можно ответить.

6.51 Скептицизм не является неопровержимым, но, очевидно, бессмысленным, когда он пытается вызвать сомнения там, где нельзя задать никаких вопросов. Ибо сомнение может существовать только там, где существует вопрос, вопрос — только там, где есть ответ, а ответ — только там, где что-то можно сказать.

6.52 Мы чувствуем, что даже когда даны ответы на все возможные научные вопросы, проблемы жизни остаются совершенно нетронутыми. Конечно, тогда не остается вопросов, и это сам ответ.

6.521 Решение проблемы жизни видится в исчезновении проблемы.

6.522 Действительно, есть вещи, которые невозможно описать словами. Они проявляют себя. Они мистические.

6.53 Правильный метод в философии на самом деле был бы следующим: не говорить ничего, кроме того, что можно сказать, т. Е. Положений естествознания — то есть чего-то, что не имеет ничего общего с философией — и затем, когда кто-то еще хотел сказать что-то метафизическое, чтобы продемонстрировать ему, что он не смог придать значение определенным знакам в своих предложениях.

6.54 Мои предложения таким образом проясняют: тот, кто меня понимает, наконец признает их бессмысленными, когда он пролез через них, на них, над ними. (Он должен, так сказать, выбросить лестницу после того, как забрался на нее.)

7 То, о чем мы не можем говорить, мы должны пройти в тишине.

— Людвиг Витгенштейн.

Вторичные видео:

а.) Руководство для новичков по метафизике и эпистемологии Канта:

б.) Аналитическая и континентальная философия (различие).:

c.) Язык и значение: Философия ускоренного курса .:

Был ли принцип проверки самореференциально противоречивым?

[В далее я буду использовать слова «проверяемость» и «проверяемость» как синонимы.]

**************************************

Это странно ( на первый взгляд странно, по крайней мере), что в философский мир (примерно с 1920-х по конец 1940-х годов) в какие метаязыковые утверждения и метаязыки (наряду с другими техники высшего порядка) были настолько популярны, что специалист по верификации принцип (а также фальсификационизм Поппера) критика.

В Во всяком случае, существует множество различных версий Верификации. Принцип, каждая из большей или меньшей степени детализации. Однако я используйте следующее простое его выражение. Таким образом:

« Каждое заявление должны быть тестируемыми / проверяемыми или тавтологическими, чтобы быть значимый. »

Из Конечно, теперь мы можем спросить:

Как насчет этого самого утверждение? Это проверяемо / проверяемо или тавтологично?

Это почти очевидно, что утверждение верификации было направлено на высказывания, относящиеся к миру.Если бы это было не так, тогда почему специалисты по верификации говорили о «доказательствах», В первую очередь «проверяемость» и «проверка»?

Четко

« Каждое заявление должны быть тестируемыми / проверяемыми или тавтологическими, чтобы быть значимый. »

является не является ссылкой на мир как таковой (даже если это считается либо ложно, либо нормативно). Само выражение можно назвать в мире . (Где еще это могло быть?) Тем не менее, это может имеют статус выражения абстрактной сущности, которой нет в Мир.В этом случае это абстрактная сущность (выраженная лингвистически в пространстве и времени) о других объектах (т.е. о том, что все остальные утверждения относятся к). Эти другие сущности, с другой стороны стороны, претендуют на то, чтобы относиться к миру или тавтологичны. Это не случай с заявлением о проверке / тестируемости. Ясно, что тогда это не поддается проверке или проверке в том смысле, в котором утверждения о мир можно проверить или проверить. Это другая логика заказывать. Это можно дать. (Хотя, если это действительно так предоставлено, тогда еще много утверждений может быть получил как бы особый статус.)

В принцип проверяемости — это утверждение. Поэтому на первый взгляд должен относиться к себе; в первую очередь из-за квантификатора «каждый» с начала. В нем говорится, что каждое утверждение должно быть проверяемый / проверяемый или тавтологический. Следовательно, это тоже должно быть проверяемый / проверяемый или тавтологический. Заявление, конечно, может принимать нормативно. В таком случае было бы неправильно называть его «заявление» в первую очередь (см. ниже).

Есть простой выход из этого.Возьмем эту переформулировку:

Каждое заявление о мир должен быть проверяемым / проверяемым или тавтологическим, чтобы быть считается значимым.

Сейчас вышеприведенное можно рассматривать как лингвистическое выражение абстрактного содержание / предложение (то есть, строго говоря, в мире или ссылка на мир). Следовательно, это не ссылка на вещи / события / условия / и т. д. которые есть в мире (т. е. утверждения сами себя).

Таким образом утверждение верификациониста не относится к миру; хотя утверждения, на которые он ссылается, действительно относятся к миру.

Мы теперь может быть другая формулировка:

Проверяемость оператор выражает абстрактную сущность (т. е. его можно принять пропозиционально), который относится к объектам (т. е. утверждениям), которые относятся к миру.

Это следует, что утверждение верификатора (по крайней мере, при чтении до сих пор дано) не обязательно должно быть проверяемым / тестируемым или тавтологический. Вместо этого мы могли видеть это по-разному. Это может быть нормативным, обязательным, предписывающим, основополагающим, аксиоматика или просто утверждение более высокого порядка.Любой из этих Возможности работоспособны (или приемлемы) — другое дело. Тем не менее, утверждение о проверяемости, безусловно, другого логический порядок, чем утверждения, которые относятся к миру.

Нормативный и модальный «Обязательный»

В принцип проверяемости гласит, что значимые утверждения должны быть либо проверяемый / проверяемый или тавтологический характер. Это «необходимо» можно принять нормативно или модально. Если воспринимать нормативно, то слово «должен» также можно заменить словом «следует».(Это сделало бы его нормативный характер более ясен.) Если «должен» понимается логически, на с другой стороны, тогда мета-утверждение о проверяемости утверждает, что все утверждения о мире либо проверяемы / проверяемы, либо тавтологичны, иначе они бессмысленны . Это также может быть модальный утверждение о значимых мировых заявлениях во всех возможных миры.

В смысл, таким образом, модальный и нормативный характер проверяемости утверждение невозможно четко распутать. То есть, если это так что все значимые утверждения, относящиеся к миру, можно проверить или проверяемым, то проверяющий может также сказать, что они должны быть проверяемым или проверяемым (чтобы быть правдивыми утверждениями о мир).Таким образом, нормативное «должен» (или «должен») рожденный модальным словом «must». Или, точнее, нормативное «должно» (или «следует») порождено модальным свойством обязательно должен быть . Конечно что обязательно случай не зависит от того, какой обязательно должен быть (или даже на чем просто должно быть дело ) . Однако мы говорим как о нормативном заявлении, так и о утверждение, которое также включает модальное утверждение относительно ориентированных на мир утверждений во всех возможных случаях или ситуациях.

***********************************

Ну наконец то, даже если принцип проверки не является « самореферентным самооправдание »(как часто говорят), это не означает автоматически что в этом нет ничего плохого.

Проверяемость теории значения — статья энциклопедии

Содержимое этой страницы взято из Википедии и еще требует значительных улучшений.Авторам предлагается заменить и добавить материал, чтобы сделать эту статью оригинальной.

Теория проверяемости значения была продуктом логического позитивизма начала двадцатого века.

Теория основана на принципе проверяемости, который гласит:

Утверждение буквально значимо (оно выражает пропозицию) тогда и только тогда, когда оно аналитически или эмпирически проверяемо.

Однако принцип проверяемости не поддается эмпирической проверке.Существует значительное недоразумение в отношении мысли о том, что принцип сам по себе недействителен, поскольку в некоторых формулировках теории не упоминается аналитическая проверяемость.

Непонятно и никогда не определялось, что именно означает проверка. Это может означать доказательство или что-то более слабое, например подтверждение. Чтобы прояснить эту более позднюю «проверяемость», было заменено на «подтверждение». Подтверждение как критерий также можно найти как критерий слабой проверяемости.

Сторонники

Дэвид Хьюм во многом был предшественником принципа верификации; он утверждал, что все значимые концепции зависят от чувственного опыта и / или основных «отношений между идеями» (в основном логических отношений), если что-то не может быть прослежено до них, тогда это бессмысленно.

Классификационные термины «аналитический» / «синтетический» вышли из употребления в современной формальной логике, но идея утверждения, поддающегося эмпирической проверке, была подхвачена в двадцатом веке логическими позитивистами Венского кружка (так- называемые верификационистами), которые использовали его для построения теории языка, которую Людвиг Витгенштейн представил в своем трактате Logico-Philosophicus . По сути, позитивисты приравнивали синтетические утверждения Канта к эмпирическим утверждениям.Если эмпирическое утверждение истинно, оно должно быть эмпирически проверяемым, а если эмпирическое утверждение ложно, оно должно быть эмпирически опровергнуто. Но принцип проверяемости действительно является примером одного из аналитических утверждений Канта. Теория проверяемости значения также тесно связана с корреспондентской теорией истины.

Теория проверяемости выступает в качестве важного аргумента в пользу некогнитивизма.

См. Также

Верификатор | Психология вики | Фэндом

Оценка | Биопсихология | Сравнительный | Познавательная | Развивающий | Язык | Индивидуальные различия | Личность | Философия | Социальные |
Методы | Статистика | Клиническая | Образовательная | Промышленное | Профессиональные товары | Мировая психология |

Индекс философии: Эстетика · Эпистемология · Этика · Логика · Метафизика · Сознание · Философия языка · Философия разума · Философия науки · Социальная и политическая философия · Философия · Философы · Список списков

---

Верификационист — это тот, кто придерживается принципа верификации, критерия значимости, который требует, чтобы неаналитическое, значимое предложение было либо проверяемым, либо фальсифицируемым, хотя среди специалистов по верификации велись горячие споры о том, должно ли это быть возможным на практике или просто в принципе.Например, утверждение о том, что мир возник совсем недавно, в точности таким, как он есть сегодня (с вводящими в заблуждение очевидными следами более длительного прошлого), будет сочтено верификационистом бессмысленным, потому что оно не является ни аналитическим, ни поддающимся проверке утверждением.

Этот критерий значения, согласно верификационистам, также показал бессмысленность ряда философских дебатов, поскольку, по мнению верификационистов, многие философские дебаты ведутся по поводу истинности непроверяемых предложений.Как известно, верификационизм часто используется для исключения бессмысленных религиозных, метафизических и этических предложений. Однако не все специалисты по верификации считают предложения этих типов неподдающимися проверке. Классические прагматики, например, видели верификационизм как руководство для хорошей работы в религии, метафизике и этике.

Эмпиризм [править | править источник]

Основная статья: Эмпиризм

Всех эмпириков до Локка можно было рассматривать как верификаторов.Основной постулат эмпиризма состоит в том, что опыт является нашим единственным источником знания, и верификация может рассматриваться как просто следствие этого принципа. Эмпирики считали, что наши идеи — это либо простые чувственные восприятия, либо компиляции и смеси этих основных чувственных восприятий. Читая это эмпирическое объяснение, кажется, что идея не может проникнуть в наши головы без связи с нашим восприятием и, таким образом, со средством проверки. Это приводит к тому, что эмпирики, такие как Дэвид Юм, отвергают философские позиции о существовании Бога, души или «я», поскольку мы не можем указать на впечатление, из которого происходит идея предмета.Хьюмский вопрос , посвященный человеческому пониманию , завершается объединяющим криком в адрес проверяющего:

Когда мы перебираем библиотеки, убежденные в этих принципах, какой ущерб мы должны нанести? Если взять в руки какой-нибудь том; о богословии или школьной метафизике, например; позвольте нам спросить, Содержит ли он какое-либо абстрактное рассуждение относительно количества или числа? № Содержит ли он какое-либо экспериментальное рассуждение относительно фактов и существования? №Тогда предайте его огню: ибо он не может содержать ничего, кроме софистики и иллюзий. ^[1]

Эмпирики прямо не выдвинули критерий значимости, но его можно рассматривать как эквивалент утверждения эмпириков о том, что идеи, не связанные с опытом, «пусты». Однако стоит отметить, что верификационизм не обязательно должен быть позицией о значении. Это просто позиция, согласно которой неподдающиеся проверке предложения дефектны в некотором роде, что аналогично тому, как ошибочные предложения и бессмысленные предложения.Следовательно, эмпириков можно считать утверждением, что непроверяемые предложения дефектны не потому, что они бессмысленны, а потому, что они содержат термины, обозначающие идеи / концепции, которыми мы, возможно, не можем обладать. Или, эмпирик может быть истолкован как утверждающий семантическую позицию, согласно которой непроверяемые предложения бессмысленны, потому что они содержат термины, обозначающие идеи / концепции, которыми мы не можем обладать.

Позитивизм [править | править источник]

Основная статья: Позитивизм

Огюст Конт выдвинул семантическую позицию не о бессмысленности непроверяемых предложений, а о бессмысленности их рассмотрения, поскольку они не могут быть проверены.Подобный отказ от непроверяемых предложений как от бесполезных, а не бессмысленных, будет повторяться в работе классических прагматиков наряду с их семантической верификационностью. Конт был довольно крайним сторонником верификации, отвергая все, что у нас не было прямого опыта. Это включало утверждения о прошлом, универсальные обобщения, а также абстрактные объекты, такие как универсалии.

Основная статья: Логический позитивизм

Принцип проверки больше всего ассоциируется с логическим позитивистским движением, которое берет свое начало в межвоенной Вене.

Основная статья: Прагматизм

Несмотря на предшествующий логическому позитивизму, прагматизм имел очень мало влияния на логических позитивистов, и наибольшее внимание верификации было направлено на позитивистов. Это главным образом потому, что логический позитивизм, в отличие от прагматизма, допускал возможность отклонения целых дисциплин, таких как метафизика, мораль и этика. Прагматики отличались от логических позитивистов своим гостеприимством к тем областям знаний, которые, как надеялись позитивисты, их принцип подорвет.Прагматики не хотели исключать метафизику, религию или этику с помощью принципа проверки; они хотели обеспечить стандарт для проведения хорошей метафизики, религии и этики.

Джеймс придумал знаменитый девиз верификатора: «Нет разницы — нет разницы».

Основная статья: Фальсифицируемость

Принято считать, что Карл Поппер отклонил требование о проверяемости осмысленных предложений, потребовав вместо этого, чтобы они поддавались фальсификации.Однако позже Поппер утверждал, что его требование фальсифицируемости не рассматривалось как теория значения, а скорее как методологическая норма для наук. Часто, к ужасу Поппера, его объединяют скорее с верификационистами, чем с критиком верификации.

Постпозитивистские верификаторы [править | править источник]

Куайн и догмы эмпиризма (1951) [править | править источник]

Основная статья: Две догмы эмпиризма

Однако этим верификационистам не обязательно быть логическими позитивистами; Уиллард Ван Орман Куайн — известный пример верификациониста, который не принимает логический позитивизм на основании семантического холизма.Он предполагает, что для теоретических предложений, в отличие от предложений наблюдения, значение «заражено теорией». То, что теоретические предложения сводятся к предложениям наблюдения, является одной из «догм эмпиризма», которую он отвергает как несовместимую с семантическим холизмом.

Витгенштейн и аргумент частного языка (1953) [править | править источник]

Основная статья: Аргумент частного языка

Важной темой в современной философии является аргумент Витгенштейна против возможности частного языка, который оказывается примером верификации позднего Витгенштейна.

Бас ван Фраассен и конструктивный эмпиризм (1980) [править | править источник]

Основная статья: Конструктивный эмпиризм

После падения логического позитивизма верификационизм и эмпиризм в целом потеряли многих приверженцев. Эта тенденция была остановлена ​​и в значительной степени обращена вспять в 1980 году с публикацией работы ван Фраассена The Scientific Image . Конструктивный эмпиризм утверждает, что научные теории нацелены не на истину, а на то, чтобы быть эмпирически адекватными, и что их принятие предполагает только веру в то, что они эмпирически адекватны.Теория эмпирически адекватна тогда и только тогда, когда все, что она говорит о наблюдаемых объектах, «истинно» (или хорошо установлено). Поэтому конструктивный эмпиризм отвергает непроверяемые позиции не потому, что они лишены истины или смысла, а потому, что они выходят за рамки того, что необходимо для эмпирической адекватности.

fi: Verifikationismi

1. ↑ Хьюм, Д., Запросы относительно человеческого понимания и принципов морали Перепечатано с издания 1777 года, третье издание, L.А. Селби-Бигдж (ред.), Clarendon Press, Oxford, Sect. XII, Часть III, с.165.

.